Фестиваль «Сакро-арт» в немецком Локкуме стал настоящим питомником современной русской оперы с тех пор, как в 1995-м там состоялась мировая премьера «Мученичества святого Апостола Павла» Николая Каретникова. С автором либретто очередной локкумской новинки -- «Слепой ласточки» Александра Щетинского -- и художественным руководителем всего проекта Алексеем ПАРИНЫМ перед отъездом в Германию встретилась корреспондент газеты «Время новостей» Ольга РОМАНЦОВА.

-- Существует ли сейчас понятие русской оперной школы?

-- Нет. Вообще, я думаю, не стоит говорить о национальных оперных школах, хотя ясно, что американская опера несколько отличается от европейской. Сейчас правильнее говорить об отдельных творческих индивидуальностях. Сочинения Прокофьева так же непохожи на сочинения Шостаковича, как непохожи оперы англичан Майкла Типпета и Бенджамена Бриттена. Разница в их творческом письме настолько очевидна, что говорить о национальной оперной школе практически невозможно.

-- А к какой школе отнести «Слепую ласточку»?

-- Мне кажется, «Слепая ласточка» -- европейское сочинение в лучшем смысле этого слова. Ничего специфически русского в ней нет, хотя это опера о русской литературе. Но русские писатели XIX века так повлияли на европейскую литературу, что в определенном смысле уже относятся к ней.

-- Вы называете музыку Щетинского авангардной. Но исследователи считают, что эпоха музыкального авангарда закончилась в 60-х годах.

-- Все зависит от того, насколько серьезно и глубоко композитор использует достижения классического авангарда ХХ века. Щетинский прекрасно владеет ими, поэтому я и употребляю это слово. Конечно, классический авангард более жесток, радикален и последователен. Представители этого направления стремятся показать, что ХХ век -- век разъятый, дисгармоничный. Но начало XXI века заставило даже такого авангардиста, как Щетинский, искать духовную, гармоничную основу нашего существования. И это мне очень близко. При всей своей склонности к радикализму и авангарду я тоже не могу жить с ощущением, что мир растоптан, разъят на части и в нем нет единого целого. Я тоже его ищу, и в этом мое спасение.

-- Какой должна быть в наше время оперная режиссура?

-- По-моему, здесь, как и в любом другом искусстве, не может быть никаких рецептов. Все зависит от индивидуальности художника. Приведу в пример двух современных режиссеров. Один из них, Мартин Кушей, верит в потусторонний мир и считает, что мы действительно живем в эпоху апокалипсиса. Другой режиссер, Петр Конвичный, в некотором смысле позитивист, не верит в загробный мир и считает, что оперные постановки должны отражать наши современные мысли и чувства. Оба режиссера ставят потрясающие спектакли, потому что каждый из них обладает даром воплощать музыку в непредсказуемых, зримых образах. Конечно, есть и ремесленники. На Западе часто ставят оперы режиссеры, которые прекрасно владеют ремеслом и могут придумать убедительный спектакль, целостный от начала до конца, даже если в нем нет прорыва и открытия. У нас, к сожалению, практически нет оперных режиссеров, уверенно владеющих ремеслом. Чтобы их сосчитать, хватит пальцев одной руки. Все остальное находится за пределами профессионализма. Парадокс состоит в том, что у нас режиссеров музыкального театра воспитывают в московской и санкт-петербургской театральных академиях, а на Западе такой специальности просто нет. Молодые люди становятся ассистентами известных оперных мэтров, а потом из них получаются (или не получаются) оперные режиссеры.

-- Что будет со «Слепой ласточкой» дальше?

-- Это самый грустный вопрос. Мы покажем ее в Локкуме, в центральном нефе Большой церкви, для восьмисот человек. Что потом -- неизвестно. Денег на то, чтобы прокатывать проект в России, нет. Мне бы очень не хотелось, чтобы «Слепую ласточку» постигла судьба оперы «Н.Ф.Б.» Владимира Кобекина. В 1995 году ее поставили в Локкуме Кама Гинкас и художник Сергей Бархин. Мы еще свозили постановку в Людвигсбург и больше не смогли ничего сделать. Москва этого спектакля так и не увидела. Сейчас мы хорошо себя чувствовали в «Геликон-опере», которая нас приютила, с удовольствием репетировали и будем рады, если сможем прокатывать наш проект в фойе театра.