Из множества чудесных фотографий выставки «Подземный рай пролетариата», куратором которой выступили сотрудники МУАР Ирина Коккинаки и Мария Рогозина, особенно запомнилась одна. На ней изображена всем хорошо известная станция «Кропоткинская». Фото датируется временем строительства, 1935 годом. Тогда эта станция -- творение классного архитектора Алексея Душкина -- называлась «Дворец Советов». На снимке есть замечательная деталь, расшифровывающая смысл помпезной архитектуры. Это давно исчезнувшие кадки с живыми пальмовыми деревьями, поставленные в два ряда как продолжение опорных столбов свода. Получается, столбы -- те же пальмы, только мраморные, с раскинувшимися по своду лучезарными кронами.

Колонны-пальмы -- древний архитектурный сюжет. Был популярен в поздней готической церковной архитектуре и в оперной сценографии барокко. Символизировал райские кущи. Понятно, что райские кущи -- принципиальная тема для Страны Советов и ее столицы. Интересно другое: желание коммунистического архитектора в точности воспроизвести старинную иконографию (вот вам живые пальмы -- чтоб не ошиблись в прообразах). Зодчие великой утопии прекрасно понимали: советская империя не может не экспроприировать достижения всей мировой цивилизации. Подземный мир -- прекрасный повод «раскопать фундаменты» нового архитектурного символа -- Дворца Советов. Судя по облику уже первых станций Кировско-Фрунзенской линии, культурный слой получился очень мощным: Древний Рим, романика, готика, Древняя Русь, Ренессанс, барокко... вплоть до ар-деко. (Кстати, на облицовку подземных дворцов пошел мрамор храма Христа Спасителя, предназначавшийся для Дворца Советов.)

Чуткие кураторы превратили осмотр выставки в подобие археологической прогулки по метродревностям. Интерьеры знакомых станций выглядят на отпечатках не парадно и бравурно, как у известного фотохудожника Бориса Томбака, но таинственно и пустынно. Сами фотографии сделаны компьютерным способом с маленьких негативов. Оттого контуры кажутся чуть-чуть размытыми и спокойному созерцанию мешают всяческие помехи: царапинки, пылинки, мутные тени. Тон каждой фотографии -- холодный изумрудный. Все интерьеры как-то странно тревожно мерцают. Словно пробираемся мы в темноте с маленьким фонариком, освещая им никому не ведомые залы пещерных дворцов и храмов.

Спускаясь в толщу земли, человек рискует попасть в мир, где все перевернуто с ног на голову, где, по словам Алисы Льюиса Кэрролла, живут антиподы и антипатии. Перевертышем по отношению к нормальной истории стала «древность» метрополитена. Если внимательно посмотрим на павильон «Парк культуры» (кольцевая линия), то увидим «храм» под куполом с «алтарной» апсидой. Нормальный храм -- символ Града Небесного. В храме «Парка культуры» прямо внутри «алтаря» эскалаторы спускаются глубоко во мрак подземелья. «Антипатиями» стали аборигены подземного мира, все эти механизаторы, партизаны, комсомольцы, чекисты, бегуны и прыгуны, наблюдающие за пассажирами с плафонов метро «Маяковская» или притаившиеся с ружьями в углах арок «Площади Революции». О таком естественном для архитектуры качестве, как комфорт, приходится забыть. Чуть зазевался, расслабился -- получи в бок бронзовый штык бронзового матроса. Герои революции всегда начеку!

«Московский метрополитен есть один из участников той великой войны, какую мы ведем уже десятки лет и в особенности в последние годы. Мы воюем за новое человеческое общество, мы воюем за новые права человека, мы воюем против эксплуатации, против рабства, за добровольный сознательный труд... И если, товарищи, спросить нас, как мы строили метрополитен, то коротко мы могли бы сказать: мы не просто строили метрополитен, мы воевали за победу нашего первого советского метрополитена!» Так говорил первый куратор метро Лазарь Каганович на церемонии пуска первой линии 14 мая 1935 года. Сегодня воевать приходиться уже за то, чтобы спасти квазирайские подземные кущи пролетариата от тихого умирания. Золото мозаик тускнеет, мраморные и керамические плиты во многих местах треснули и отвалились, штукатурка сыплется. Даже матросы со штыками выглядят жалкими и понурыми. Сосредоточиться на красоте архитектуры невозможно из-за убийственного количества народа. Новая выставка -- правильный тактический ход. Утраченный саспенс она вернула. Метро как археологическую находку показала. Первоначальный облик многих платформ и павильонов представить позволила. Осталось только найти денежных генералов и перейти в наступление: грамотно отреставрировать лучшие станции московского метро. Пусть даже они и являются примером архитектурной перверсии.