Человек с камнем на шее, гулявший по биеннале, оказался финским художником Роем Ваара. Его проект, ради которого он специально постригся наголо, чтобы голова была похожа на гладкий камень, назывался «Тяжесть искусства». Кроме того, Ваара участвовал в двух неофициальных программах биеннале. Появление финских художников на биеннале (а их человек пятнадцать -- больше, чем, скажем, итальянцев) неслучайно. Мода на финское современное искусство началась два года назад, когда одна из премий 48-й художественной выставки в Венеции была присуждена финской художнице. Отчасти по этой же причине (на прошлогодней архитектурной биеннале один из призов получил Илья Уткин) в этом году русских здесь стало так много -- сразу семь художников. Трое приглашены на главную выставку «Плато человечества» -- Илья Кабаков, Вадим Захаров и Александр Ройтбурд (последний хотя и считается украинцем, много выставлялся в Москве); Олег Кулик выставлен в павильоне Югославии, и трое -- Сергей Шутов, Леонид Соков и Ольга Чернышева -- в павильоне России.

Премии Венецианской биеннале -- это всегда скорее политическое, чем собственно художественное решение. Не столько конкурс, сколько назначение или поощрение. Соответственно их получают либо те художники и те страны, которые составляют современный арт-истеблишмент -- как правило, это немцы, французы и американцы (естественно, по очереди), либо художники из стран третьего арт-мира -- тоже по очереди (поэтому, скажем, ни финны, ни русские в этом году ничего не получили). Номинации каждый раз меняются. В этом году, например, не было номинации «За лучшее воплощение темы биеннале» (наверное, потому, что тема «Плато человечества» столь абстрактна, что любое ее воплощение может стать лучшим). И самой престижной считалась премия за лучший национальный павильон. Претендентов было несколько.

Во-первых, павильон Германии. Внутри этого помпезного сооружения выстроена инсталляция «Мертвый дом» очень модного в Германии художника Грегора Шнайдера. Зритель попадает в интерьер трехэтажного дом, состоящего из крошечных комнат, в каждую из которых приходится с трудом протискиваться -- ползти на четвереньках, подтягиваться на руках или как минимум проходить, втянув животы. При этом все помещения дома находятся в руинированном, загаженном состоянии -- словно здесь живут бомжи. Эти руины напоминают инсталляции Ильи Кабакова и вызывают примерно те же чувства -- западная публика шокирована, но русскому зрителю все это кажется глубоко знакомой реальностью, над которой иронизирует художник. Вместе с тем эта трехмерная, практически архитектурная инсталляция гораздо мощнее и масштабнее кабаковских объектов. Если Шнайдер и Кабаков, то в кубе.

Проект Шнайдера очень эффектный -- поэтому он и получил «Золотого льва» за лучший павильон. А также провокативный -- поэтому в день открытия биеннале, сразу после церемонии вручения призов, он был подвергнут акту вандализма -- неизвестные (по слухам, взревновавшие французы) написали в нем и разбили несколько стенок. Вот такая своеобразная форма интерактивности.

Второй главный претендент и, по мнению многих специалистов, лучший проект на биеннале -- павильон Канады. Здесь показана инсталляция работающей со звуком художницы Дженет Кардиф и ее мужа Джорджа Бьюрса Миллера. В павильоне выстроен макет кинотеатра (всего 17 мест в его бельэтаже настоящие). Зрители надевают наушники, гаснет свет, и начинается кино. Одновременно они слышат и типичные звуки зрительного зала -- кто-то хрустит чипсами, жена шепчет мужу, что, кажется, забыла выключить духовку, кто-то слишком громко смеется, сморкается и тому подобное. Все эти звуки зрители слышат в наушниках, но воспринимают как настоящие и поэтому постоянно крутят головами. Когда в наушниках звонит мобильный телефон, все судорожно лезут в свои собственные сумки и карманы, чтобы его выключить. Что касается самого фильма, то его содержание даже не столь важно -- триллер про некоего прикованного к постели мужчину, его сиделку и почему-то угрожающего им киллера. Удалось ли им спастись, неизвестно -- фильм идет всего 12 минут и обрывается на самом интересном месте. Эта инсталляция, иронизирующая над иллюзорностью кинореальности, называется «Райский институт».

Третий претендент -- эстонский павильон. Здесь несколько видеопроектов Эне-Лиис Земпер и Марко Лаймре. На одном сама Земпер языком вылизывает пол и стены павильона, что производит на зрителя очень сильное впечатление, ведь он стоит на том же самом полу, которого только что касался нежный язык художницы. На втором крупным планом показано лицо художницы, в рот ей насыпают землю и сажают цветок. Все это про чистоту, невинность и самопожертвование человека в жестоком мире, по крайней мере художественном.

Другие павильоны не столь эффектны, впрочем, вполне качественны. Кураторы национальных выставок, как правило, избирают одну из двух стратегий: либо показывают в павильоне персональную экспозицию признанных в своей стране мэтров (так, в американском павильоне -- персоналка Роберта Гобера, а в бельгийском -- Люка Тейманса, одного из самых модных сейчас живописцев в Европе), либо делают концептуальный проект, превращающий павильон из обычного выставочного зала в инсталляцию (как у немцев и канадцев). Поляки, например, просто выкрасили пол своего павильона в разноцветные полосы. Австрийцы показали очень передовую техногенную инсталляцию -- сначала проходишь по какому-то болоту, потом попадаешь в темное помещение, освещенное кислотным, режущим глаза светом. Какие-то суперсовременные приборы преобразуют звук шагов в чудовищный шум отбойного молотка. Украина, не имеющая своего стационарного павильона, не стала арендовать палаццо (как в таких случаях делают другие страны), а установила военную палатку и показала в ней «Первый украинский проект», в котором участвует и модный сейчас в Москве художник Арсен Савадов, выставивший фотографии перепачканных углем шахтеров в балетных пачках.

У России свой павильон есть (он построен еще в начале века Алексеем Щусевым, соответственно в «русском стиле»). Выставку в нем, особенно инсталляцию Сергея Шутова, и профессионалы, и публика оценили как один из самых интересных проектов биеннале, а торжественное открытие павильона, по всеобщему мнению, было просто самым лучшим. Что, понятное дело, не менее важно. О русском павильоне, а также о работах других русских художников читайте в ближайших номерах.

Призы 49-й Международной художественной выставки:

«Золотой лев» за лучший национальный павильон -- павильон Германии (инсталляция Грегора Шнайдера);

«Золотой лев» мэтрам современного искусства -- Ричард Серра (США), Сай Твумбли (США);

Специальные призы -- Дженет Кардиф и Джордж Бьюрс Миллер (Канада), Мариза Мерц (Италия), Пьер Юиг (Франция);

Специальные призы молодым художникам -- Федерико Эрреро (Коста-Рика), Анри Сала (Албания/Франция), Джон Пилсон (США), А1-53167 (Гватемала);

Приз Фонда Доменико Кьеза -- Урс Люти (Швейцария);

Почетные упоминания -- Инка Шонибаре (Великобритания), Тионг Анг (Нидерланды), Мартин Кармиц (Франция), Хуан Дауни (Чили).