В свой день рождения, 20 ноября, Майя Плисецкая танцевала в Большом театре. Не сходя с высоких каблуков, в костюмах от Кардена, она исполнила две миниатюры: фрагмент из «Айседоры» и мировую премьеру «Аве, Майя» -- посвящение Мориса Бежара великой балерине. Вторую -- трехминутное лирическое соло с красными веерами -- по настоянию публики исполнила дважды. Как будто в подтверждение слов, сказанных ею на предшествовавшей концерту пресс-конференции: «Я могу уйти со сцены, но ведь не дают!» 75-летняя балерина давно уже может не объяснять, почему и зачем она все еще выходит на сцену. Ее хотят видеть. В любом качестве. В любых нарядах. С любыми аксессуарами. Недавно она дебютировала в роли принцессы в спектакле японского театра «Но», получила предложение из Швейцарии участвовать в проекте по «Истории солдата» Игоря Стравинского вместе с Жераром Депардье. «Это же интересно. Почему я должна отказываться?»

На той же пресс-конференции Плисецкая сообщила, что обожает все «новенькое», чего пожелала и Борису Акимову, новому руководителю балета Большого театра, посоветовав «не перетряхивать нафталин», а начать с нуля. Что, правда, несколько противоречило ее же грустным воспоминаниям о собственных пяти балетах, ни одного из которых нет сегодня в репертуаре Большого. Именно потому, что в театре при каждом новом руководстве начинают с нуля. «А ведь в этих балетах могли бы танцевать и другие».

Пятичасовой вечер в Большом театре демонстрировал как раз все то, в чем Плисецкая сумела себя продолжить. У нее нет прямых учеников и учениц, но есть лауреаты международного балетного конкурса «Майя»: Эгле Шпокайте, Вячеслав Самодуров, Бенджамин Пеш, Ольга Павлова, Игорь Йебра и другие. Они танцуют в разных странах, но образуют некую диаспору Плисецкой, признак которой -- не техническое или физическое совершенство, а свободное воображение, темперамент и способность на эксперимент. Испанец Йебра, один из «людей Плисецкой», показал, например, собственную версию «Умирающего лебедя»: повторив лишь мотив рук-крыльев, его лебедь-мужчина под шум ветра и завывание бури умирал, кажется, чересчур атлетично: держал баланс, сигал в больших прыжках по кругу и садился на шпагат.

Но все-таки не столь важно, что удалось, а что нет, проблема в том, чтобы сделать хоть какой-то шаг в сторону поиска.

Плисецкая -- человек поступка и по этому же признаку находит своих людей. Например, Матса Эка она признала и полюбила еще в те времена, когда в Большом брезгливо морщились от упоминания самого имени шведского хореографа-маргинала.

Второе отделение концерта, не транслировавшееся по телевидению, было отдано целиком одноактному балету Матса Эка «Кармен» в постановке Варшавского большого театра. Логика проста: если бы не партитура Бизе-Щедрина, не было бы ни «Кармен-сюиты» Плисецкой, ни «Кармен» Эка. Этот балет в самом начале васильевского периода, помнится, забраковал тогдашний руководитель балета Вячеслав Гордеев: на сцене курят, сказал он, это нам не подойдет. За прошедшее время балет, в котором не только курят, но и великолепно танцуют в сумасшедшем карнавальном темпе, стал таким же культовым, как «Жизель» или «Дом Бернарды Альбы» того же Эка. Успела уйти со сцены, пока в Большом решали, что можно показывать публике, что нельзя, и легендарная Ана Лагуна, исполнившая главные роли во всех спектаклях своего мужа.

Но Лагуну в Большом все-таки довелось увидеть. Благодаря той же Плисецкой и ее великолепному безразличию к возрастным табу. Фрагмент из балета Эка «Соло для двоих», исполненный Лагуной, -- это короткий, но невероятно насыщенный самыми разными эмоциями женский монолог. Лагуна заставляет смеяться и плакать одновременно. Контраст крепко, надежно, по-мужски скроенной фигуры и лиричнейшей женственности, кажется, загадка для самого Эка, неустанно извлекающего из этого контраста какие-то ошеломляющие тексты.

Впрочем, публика в Большом была глуховата ко всем, кроме самой юбилярши. Даже Алексей Ратманский, лучший хореограф страны, ставший яблоком раздора между Большим и Мариинкой, и блестящий танцовщик, работающий в Дании, танцевал «вхолостую» свою коронную «Тарантеллу». Впрочем, и концерт в режиссуре Гедиминаса Таранды, усвоившего только одно профессиональное правило: перед выходом великой публику надо «греть», оставлял желать лучшего. Уж слишком много некачественных, но помпезных па-де-де и показного энтузиазма. Но все готовы были терпеть и ждать. Если бы великая балерина просто все пять часов простояла на сцене, публику и это бы устроило. Ошикали даже министра культуры, взявшегося заполнять паузу между двумя выходами Майи. Плисецкая же, как настоящая женщина, заставила ждать не только его, но и самого президента России: их совместный выход на сцену пришлось объявлять дважды. Орден "За заслуги перед Отечеством" второй степени из рук президента Плисецкая приняла, не сказав ни слова. И красиво, на высоченных каблуках, удалилась в противоположную кулису.

В общем-то, как всегда. В подобной линии поведения как раз не было ничего «новенького».