Идея связать избыточную рублевую массу за счет выплаты долга Минфина перед ЦБ, похоже, приобретает реальные очертания. Как заявил Интерфаксу первый заместитель министра финансов Алексей Улюкаев, до конца этого года Минфин переоформит около 110 млрд руб. долга перед Банком России в новые государственные ценные бумаги. ЦБ сможет продавать их на рынке и стерилизовать таким образом «денежный навес». При этом, по словам г-на Улюкаева, определенная часть задолженности перед ЦБ может быть просто погашена, что тоже уменьшит количество «живых» денег в экономике.

Как пояснила газете «Время новостей» заместитель министра финансов Белла Златкис, долг в 110 млрд руб. включает в себя нерыночные бумаги, уже находящиеся в портфеле ЦБ, облигации, полученные им в ходе новации ГКО-ОФЗ, векселя и «другие виды задолженности, предусмотренные законом». Речь идет в том числе и о переоформлении принадлежащих Центробанку облигаций на 24,3 млрд руб. в ОФЗ с переменным купоном, привязанным к темпам инфляции. Однако это не означает, что новые бумаги немедленно окажутся на рынке. «ЦБ имеет право решать, продавать бумаги или нет. Пока он им не воспользовался, значит, сейчас в этом нет необходимости. Если на бумаги будет спрос, то, продавая их, можно стерилизовать денежную ликвидность», -- отметила г-жа Златкис.

Между тем идея переоформить нерыночные бумаги с минимальной процентной ставкой в рыночные для связывания рублей, печатаемых ЦБ при покупке валюты, не так безупречна. Ведь бюджетные расходы на обслуживание новых бумаг значительно увеличатся. Сейчас у Минфина есть дополнительные доходы. Однако обслуживать и погашать бумаги придется в будущем: при неопределенной макроэкономической ситуации, но при известных и довольно значительных (например, в 2003 году) затратах на погашение внешнего долга. Наверное, было бы логично использовать накопившийся за счет высоких цен на энергоносители «жирок» в иных целях.

Причем если купоны новых облигаций будут привязаны к инфляции, то определить будущие бюджетные расходы просто невозможно -- ведь их величина привязана к индексу потребительских цен, который заранее не известен.

Индекс этот публикуется Госкомстатом, и, вспоминая «дело статистиков» двухлетней давности, участники рынка полагают, что «данные Госкомстата пока, к сожалению, не воспринимаются как полностью достоверная информация». Более того, перед объявлением очередного купона возможны утечка информации и, следовательно, манипулирование ценами на рынке.

«Показательно, что все западные финансовые аналитики в прогнозах ориентируются на собственные данные, игнорируя официальную российскую статистику», -- отметил начальник управления фондовых операций Росбанка Николай Ермолаев. По его мнению, появление на рынке бумаг с купонами, привязанными к инфляции, в первую очередь стимулирует спрос на уже обращающиеся облигации. В целом же рынок станет «более подвижным и хрупким и будет более чутко реагировать на любого рода новости». Хотя, считает г-н Ермолаев, при благоприятной конъюнктуре спрос может появиться и на новые бумаги, так как рынку «не хватает инструментария».

Впрочем, инвесторам нужны «короткие бумаги», и переоформление тридцатилетних облигаций в десятилетние не решит этой проблемы. Да и ориентир процентных ставок для «коротких денег», о котором так сильно печется Минфин, не появится.

Предлагая Центробанку поменять облигации, Минфин, по сути, выполняет его функции. Решения в области денежно-кредитной политики, касающиеся, в частности, стерилизации рублевой ликвидности, -- прерогатива Банка России. Конечно, действия денежных властей подразумевают согласованность, однако, как показал опыт 1998 года, в экстремальных ситуациях это далеко не так. А что будет в России через год, точно не знают даже в ведомстве Германа Грефа.