Стенли Кларк, в 70-е один из зачинателей стиля джаз-рок, вновь засобирался в Москву. У многославного бас-гитариста и контрабасиста, игравшего вместе с Чиком Кориа и Алом Ди Меолой в легендарной группе Return to Forever, в нашей стране аудитория широкая и пестрая: любители джаза, навороченного рока, аудиофилы и просто меломаны разных возрастов. Каждый концерт Стенли Кларка в Москве -- это что-то новое. Он выступал здесь с разными программами и музыкантами: Джорджем Дьюком, Маркусом Миллером и Виктором Вутеном (в трио бас-гитаристов), Элом Джаро, Ларисой Долиной. Сейчас Кларк приезжает с пестрой группой, в которой на фортепиано играют уже «засвеченная» в мировом джазе известная японская пианистка Хироми Уехара и рожденный на Украине израильтянин по имени Руслан Сирота. Как образовалась эта команда, что они будут исполнять и что джазовому музыканту может дать Пушкин, у Стенли КЛАРКА выяснял Александр БЕЛЯЕВ.

-- У вас яркий состав джазменов разного поколения и происхождения. Как он сложился?

-- Хироми Уехару мне лет пять назад рекомендовал Чик Кориа, который с ней играл и записал альбом дуэтов. Сказал, что она великолепная пианистка. Я взял и тоже с ней альбом записал. Потом она присоединилась к моей группе на концертах. С Русланом я познакомился, когда он окончил колледж Беркли и у него уже была репутация юного гения. Он действительно очень хороший музыкант с отличным образованием. И, кроме того, человек приятный.

-- Что сыграете в Москве?

-- Хорошую музыку (смеется). Что-то из нового альбома, мои старые вещи и импровизации... Все разное.

-- Вы вообще разнообразный, поэтому я и спрашиваю.

-- Надеюсь, будет что-нибудь неожиданное. Вообще я давно не играл с акустическим фортепиано, а это все меняет. Сочетание рояля и электронных клавишных -- это, по-моему, уже интересный саунд. Но этот проект не будет долгосрочным. Я сейчас все время пристаю к Джорджу Дьюку: давай работать. В следующем году мы с ним, наверное, наконец запишем альбом и отправимся в совместный тур.

Мне нравится играть в Москве. Мне нравится, как русские слушают музыку -- внимательно. И еще для русских важны эмоции. Это понятно: все русские композиторы сотни лет писали очень эмоциональную музыку.

-- Кто ваш любимый из наших классиков?

-- Да кто угодно! Чайковский, Шостакович... Я вообще люблю русское искусство. Оно богатое. Я всегда наслаждаюсь, когда приезжаю в Москву. Я ничего особенного не делаю -- просто гуляю, ем... Нравится просто ходить и быть среди людей. Хожу в гости -- у меня здесь несколько друзей завелось. Записали альбом с Ларисой Долиной -- это тоже довольно интересно было.

-- То есть ощущаете российское влияние?

-- Я ощущаю влияние поэта Пушкина. Серьезно: я даже подумываю записать альбом -- посвящение Пушкину! Но, к сожалению, мало знаю про его жизнь. В Москве -- я никому этого не говорил -- я бродил по магазинам, пытаясь найти английские переводы Пушкина и какие-нибудь работы о нем, потому что у меня самого его произведений в переводе не очень много, к сожалению. На русском книжки есть, а на английском --- всего пара томиков стихов... В Америке Пушкин не очень распространен. Надо бы в Англии поискать.

-- Великий басист Жако Пасториус был вашим другом...

-- Да. Он очень любил моего сына. Он много лет подряд приходил к нам домой 16 сентября -- это день рождения сына. Он дарил ему всякие штучки для бейсбола, форму...

-- Как это повлияло на сына, кем он стал?

-- Продюсером. Сын сейчас продюсирует музыку. Мою, в частности.

-- Что вы помните о группе Return to Forever?

-- Помню, что было здорово (смеется). Мы все были молоды, полны энергии. То, что мы делали, было новым и заводило всех!

-- Рок-н-ролльный образ жизни?

-- Вполне! Мы же были популярны. Рок-музыкантами мы себя не считали, конечно. А кем были, не знаю, там же комбинация многого: рок-н-ролл, джаз... Это потом придумали термин джаз-рок. Позднее стали называть фьюжн, но этот термин мне вообще не нравится: любая музыка -- это фьюжн, сплав разных стилей. Даже прямолинейная поп-песня содержит элементы разных стилей.

-- Вы с самого начала играли на бас-гитаре как на солирующем инструменте. Все время в верхнем регистре, настраиваете инструмент выше, изобрели пикколо-бас. Почему вы не играли на обычной соло-гитаре?

-- Я не могу (смеется). Нет, серьезно: гитара -- маленький инструмент, у меня для нее слишком большие руки!

-- Сейчас вы вернулись к более джазовому, акустическому звучанию, а несколько лет назад поразили слушателей эклектикой на альбоме 1, 2 To The Bass.

-- До него я не выпускал альбомов где-то восемь-девять лет. Все это время я сидел дома и только писал музыку. 1, 2 To The Bass был моим возвращением к карьере музыканта. И мне хотелось поработать с разными стилями и артистами, включая тележурналистку Опру Уинфри.

Пока я сам не играл, не выступал и не записывался, я сочинил примерно полсотни саундтреков. Музыка для кино -- это интересная сложная задача. Я пишу все партии от руки, но иногда требуется помощь, особенно для боевиков. Там музыки просто больше -- под каждую боевую сцену... Хорошая музыка делает любой боевик лучше. Музыкальные темы боевиков -- это классика, вспомните темы «Миссия невыполнима» или бондиану. Можно не запомнить массу сцен, но музыкальные темы не забудешь!

-- «Мастер на все руки» Маркус Миллер говорил, что разные музыкальные ремесла обладают синергизмом действия. То есть чем больше он пишет музыки -- тем лучше играет на басу, чем больше продюсирует чужие записи -- тем лучше сочиняет, и так далее...

-- Маркус абсолютно прав, у меня те же самые ощущения. Кроме того, мне кажется, что работать с оркестром -- это самая амбициозная задача для любого музыканта, вершина. Не говоря уж о том, что это просто совершенно захватывающий процесс. Написал музыку для оркестра из 120 музыкантов, потом стоишь перед ними, взмахиваешь палочкой -- и оркестр, как один человек, начинает играть. И это... я не знаю, это лучше, чем секс!