Мюриель Барбери. Элегантность ежика. Перевод с фр. Натальи Мавлевич и Марианны Кожевниковой. -- М.: Иностранка, 2009.

Этот роман со смешным названием третий год подряд держится в списках европейских бестселлеров, обгоняя по популярности произведения традиционных поставщиков интеллектуальных хитов -- Уэльбека, Макьюэна, Нотомб. Француженка Мюриель Барбери, преподавательница философии и хроническая японофилка, дебютировала в начале нулевых романом «Лакомство». «Элегантность ежика» ее вторая книга, которая в прошлом году была экранизирована, и летом картина с аналогичным названием уже вышла в широкий прокат.

Главная героиня, 54-летняя консьержка Рене, коротает свои дни в каморке под лестницей богатого французского дома. Никто из ее именитых и зажиточных жильцов не замечает, что под маской серости в потертых тапочках и линялой фланельке, скрывается интеллектуально продвинутая личность, проштудировавшая всего Маркса, Канта и Гегеля и теперь вот взявшаяся за Гуссерля («Целый месяц читала как ненормальная и наконец пришла к выводу, что феноменология гроша ломаного не стоит»). Дело в том, что львиную долю своей кипучей энергии Рене тратит на социальную маскировку: ставит в своей каморке двойные двери, обзаводится двумя телевизорами (по одному громко -- так, чтобы было слышно на лестничной площадке, -- идут бесконечные сериалы, на другом героиня крутит DVD с европейским артхаусом и эстетскими японскими фильмами). В часы обеда Рене устремляется на кухню, чтобы водрузить там кастрюлю с кислыми щами, а сама тем временем тихо лакомится камамбером и хамоном. Жильцов своего дома героиня, само собой, презирает: за снобизм, лицемерие и отсутствие подлинного аристократизма.

27 лет живет Рене в своем социальном подполье, тщательно скрывая свои эстетические и политические суждения, пока во вверенном ей доме на улице Бак не поселяется новый жилец. Который мало того, что оказывается симпатичным пожилым японцем, но к тому же способен оценить тонкий ум и изысканный вкус интеллектуалки-консьержки.

Тогда же выясняется, что буквально несколькими этажами выше в этом же доме проживает еще одна любительница социальной маскировки -- 12-летняя девочка Палома, ученица элитной школы и дочь министра, которую «горе от ума» довело до суицидальных планов. Отведенные до самоубийства месяцы Палома решила посвятить ведению сразу двух дневников: в один она записывает «глубокие мысли», другой посвящен наблюдению за «всемирным движением». Если же эта «игра ума» не приведет к внезапному обнаружению хоть какого-то смысла жизни, Палома покончит с собой в день тринадцатилетия, а заодно сожжет 400-метровую министерскую квартиру, где все «одно сплошное уродство». «Может, лишившись квартиры и дочери, они задумаются о мертвых африканцах?»

В целом же роман француженки Барбери выстроен довольно предсказуемо. Ясно, что две любительницы маскировки и поклонницы хокку в один прекрасный день найдут друг друга, а симпатичный гражданин из Японии дополнит их прекрасный союз. Кстати, именно 12-летней поклоннице Лакана приписано авторство словосочетания про «элегантность ежика». Такую характеристику Палома дает своей новообретенной подруге-консьержке: «В ней есть элегантность ежика -- снаружи сплошные колючки... но внутри... что-то подсказывает мне, что внутри ее отличает та же изысканная простота, какая присуща ежикам...»

Схема сюжета, в общем и целом соответствующая архетипу про Золушку (даром что Золушке перевалило за полтинник), делает несколько комичными рассуждения о Гуссерле и Лакане. Впрочем, сама Барберри отлично отдает себе отчет в жанровой принадлежности своего «ежика». Поэтому Гуссерль и Кант проходят у ее героинь проверку мирабелью и горьким шоколадом (если философское произведение не выдерживает конкуренции с шоколадом, Рене считает его достоинства сомнительными). Так что автор сам расставляет сигнальные флажки для читателя, который за всем этим интеллектуальным туманом быстро распознает территорию дамского романа. Что, впрочем, не мешает оценить то, с каким изяществом он скроен и как элегантно задрапирован цитатами из французских философов и японских мудрецов. Так что в каком-то смысле Мюриель Барбери -- такой же мастер маскировки, как и ее героини. Впрочем, от этого сочетания дамской сентиментальности и интеллектуальной иронии в какой-то момент возникает не совсем уместный комический эффект. В происходящее в книге просто перестаешь верить, что для интеллигентского романа нормально, а для сказки про Золушку не очень. Так что самая адекватная рецензия на это странное и несколько несуразное произведение была обнаружена мною в одном из блогов: «В четыре часа пополудни пришла в супермаркет за матрасиком младенчику. А вышла с нашумевшей книжкой про «элегантность ежиков». Автор (жж-юзер miss-eagle), сам того не подозревая, попал в самую точку. Именно так: матрасик и ежики, Гуссерль и памперсы, Лакан и кислые щи.