Наслаждаюсь изумительной ошибкой Путина, двумя словами открывшей психоаналитические глубины характера. У Тютчева, как известно, «в Россию можно только верить» -- президент же, забыв стишок, мгновенно подставляет подходящее по размеру: «надо просто». То есть тютчевская интеллигентная констатация превращается в четкую установку, в команду.

Вот и в «Золотой софит» (как, впрочем, в любую премиально-конкурсную институцию, призванную установить иерархию в искусстве) надо просто верить. Потому что понять умом, как из десятков разнонаправленных воль складывается то или иное решение, как одни и те же люди, составляющие многочисленные голосующие организации (экспертный и номинационный советы, бюро петербургского отделения СТД, худсовет при комитете по культуре городской администрации и т.д.), выносят вердикты иногда очевидно справедливые и бесспорные, иногда столь же очевидно абсурдные, -- нельзя. Здесь и впрямь уместнее инструменты, (психо)анализирующие не разум, но коллективное бессознательное.

Один ветеран театрального администраторства рассказывал: в 50-е годы в Ленинграде в некой рюмочной близ Невского по понедельникам (выходной в большинстве театров) собирались администраторы и заимообразно решали вопросы -- кто комнату мог в коммуналке выбить, кто детей в пионерлагерь пристроить, кто тещу в больницу положить, кто спроворить «пистон» (как выразился умудренный вершитель добрых дел, даже и сексуальные отправления подлежали сему высокоорганизованному блату). Рюмочную эту, видимо, можно считать прародительницей «Золотого софита». Церемония вручения премии, прошедшая в цирке, само пространство которого объединяет собравшихся крепче и уютнее, чем традиционный итальянский зал с четвертой стеной между зрителями и сценой, была прямо-таки пропитана ощущением эдакой спаянной фамусовской компании, где все давно и хорошо друг друга знают, притерлись, и как станешь представлять к крестишку ли, к местечку -- ну как не порадеть родному человечку? Уважаемым людям хоть во второстепенной номинации, да надо что-нибудь дать, а не сыщется номинации -- всегда выручит какой-нибудь специально выдуманный приз.

Впрочем, это благодушество нарушают два невроза. Один из них -- Малый драматический театр -- Театр Европы. Лев Додин еще с института -- член ленинградской театральной корпорации, всем давний знакомец, а некоторым и товарищ. С другой стороны, у Додина мировая слава, и то, что для любого дюжинного городского театра недостижимый предмет вожделений (всяческие общероссийские и европейские премии, бесконечные зарубежные гастроли и все такое), для МДТ -- привычная, обыденная часть жизни. Поэтому корпоративное отношение к Додину, овеществленное «Софитом», несколько дерганное: то его прокатят, что выглядит демонстрацией, то, наоборот, увенчают, что выглядит компенсацией.

В прошлом году выдвинутому во всех главных номинациях «Королю Лиру» дали лишь факультативную награду за лучший дебют. Спектакль в самом деле не получился. Но, во-первых, смотреть, как у Додина не получилась пьеса Шекспира «Король Лир», в тысячу раз интереснее, чем видеть, как у многих режиссеров получилась вся их карьера целиком. А во-вторых, преимущество тех, кому эти главные призы таки достались, было, мягко говоря, неочевидно. Зато сейчас выпущенная Додиным в прошлом сезоне «Жизнь и судьба» признана лучшим спектаклем с лучшими режиссурой (милая «корпоративная» деталь: наградную статуэтку Льву Абрамовичу вручал Михаил Боярский, чья дочь играет в «Жизни и судьбе» одну из главных ролей), сценографией (Алексей Порай-Кошиц) и исполнительницей главной роли (этим «Софитом» приветствовали Татьяну Шестакову, вернувшуюся на сцену после долгого перерыва, вызванного нездоровьем).

Притом «Жизнь и судьба» заставляет задуматься о контексте. Безусловно, спектакль удался больше, чем, к примеру, номинированный «Живой труп» Валерия Фокина (еще одного возбудителя невроза -- сильного волевого московского варяга: один только умопомрачительный ремонт возглавляемого им Александринского театра всегда будет укором петербургской сонности и нерасторопности). Однако Олег Табаков, благодаря за врученную ему премию имени Товстоногова (одна из наград «Софита» «за вклад»), вспомнил не только легендарные спектакли БДТ, но и додинские «Дом» и «Братьев и сестер» -- и в этом контексте придется признать, что «Жизнь и судьба», может, и лучшая работа сезона, но никак не вершина в творчестве ее создателя.

Еще один невроз, разумеется, Валерий Гергиев: см. все вышесказанное про МДТ. Потому номинацию «Лучший дирижер» давно упразднили, а в отношении самого Мариинского театра периодически возникают фрондерские интенции оставить его с носом. Но на этот раз его все-таки оставили с «Софитом» -- за «Электру», толковый складный спектакль, поставленный Джонатаном Кентом, с превосходной Ларисой Гоголевской в заглавной партии (лучшая женская роль в музыкальном театре). Притом номинированы были еще мариинские «Енуфа» юного Василия Бархатова, работа неровная, но серьезная, и «Мазепа», изделие чудовищное, но зато его постановщик Юрий Александров -- видный член корпорации.

В балете соревновались хороший завтрак с дурной погодой: «Пробуждение Флоры», сделанная Сергеем Вихаревым реконструкция спектакля Петипа (Мариинский театр), «Раймонда», недоразумение от Николая Боярчикова (Малый оперный), и «Чайка» Бориса Эйфмана, которая и получила общий и исполнительские «Софиты». Тема «Эйфман -- Мариинский театр» тоже, конечно, невротическая: интересно, если когда-нибудь хореограф сподобится что-нибудь в нем поставить, дадут ему «Софит» за такую «сбычу мечт»?