Вчера в РИА Новости прошла презентация доклада «Северный Кавказ: русский фактор», посвященного, как это явствует из названия, проблемам этнических русских на южной окраине страны, недавно выделенной в особый федеральный округ. Доклад представлял Валерий Коровин -- в 1990-е годы участник Национал-большевистской партии Эдуарда Лимонова, один из лидеров так называемого Евразийского молодежного движения, а ныне -- заместитель руководителя Центра консервативных исследований при факультете социологии МГУ. Г-ну Коровину помогал главный редактор агентства северокавказских новостей Степан Василенко. Кроме них на презентации присутствовали три респектабельных пожилых представителя «титульных» народов Северного Кавказа: журналист, общественник и бывший чиновник из Кабардино-Балкарии Хаким Кучмезов, бывший депутат Верховного совета Чечено-Ингушетии и председатель президиума Российского конгресса народов Кавказа (РКНК) Асламбек Паскачев и сопредседатель РКНК Деньга Халидов.

Г-н Коровин, солидной бородой напоминавший амира кавказских моджахедов Доку Умарова, вел презентацию и произнес несколько фраз, которые поставили под вопрос возможность серьезного отношения к авторскому коллективу, поднявшему, безусловно, очень важную и болезненную тему, остающуюся, по сути, табуированной с начала 1990-х годов. Г-н Коровин, в частности, объявил, что у чеченского народа есть своя геополитическая миссия, поэтому российское руководство напрасно остановило в августе 2008 года бойцов воевавшего в Южной Осетии батальона чеченского спецназа «Восток» -- лучше бы чеченцы продолжали наступать, тогда Рамзан Кадыров сейчас создавал бы «казачье государство у границ империи на рубеже с Турцией». Г-н Коровин сообщил также, что по наблюдениям авторов доклада Чечня является сейчас наименее проблематичной северокавказской территорией в плане взаимоотношений русских и чеченцев. По этой причине президент Чечни Рамзан Кадыров мог бы стать министром внутренних дел России -- видимо, чтобы распространить свой опыт культивирования межэтнической дружбы на все остальные части страны.

О том, что воевавшие в Южной Осетии чеченские части не просто не имели никакого отношения к Рамзану Кадырову, но находились с ним в жестком конфликте, жертвой которого пал командир батальона «Восток» (на него год назад произошло покушение в далеком Дубае), и о том, что русско-чеченских конфликтов в Чечне стало мало из-за того, что и русских там почти не осталось, г-н Коровин или не знает, или забыл сказать. В докладе, впрочем, упомянуто, что сейчас этнических русских в Чечне менее 1%, тогда как в 1989 году они составляли 23% населения Чечено-Ингушетии.

С территории Чечни и Ингушетии, окончательно разделившихся в 1992 году, за первую половину 1990-х годов, уехало, по данным авторов доклада, 293,8 тыс. человек. Причем в отличие от чеченцев, которые бежали от войны, но чаще всего возвращались назад, в это число входят в основном именно русские, или, вернее было бы сказать, невайнахские жители региона. В Ингушетии количество этнических русских за два последних десятилетия сократилось в 13 раз. Многие станицы в Ингушетии, еще в 1980-х бывшие преимущественно русскими, сейчас сохранили совсем незначительные русские общины, исчезающие в море "титульного" населения.

Внимание прессы часто оказывается прикованным к последствиям осетино-ингушского конфликта 1992 года. Но мало кто знает, что в том же 1992 году Ингушетию вынужденно покинули десятки, если не сотни русских семей. Часть которых до сих пор живет в поселках беженцев, убогих общежитиях Федеральной миграционной службы или полузаброшенных деревнях, где местное русское население часто парадоксальным образом воспринимает их не как русских из Чечни или Ингушетии, а как чеченцев и ингушей.

Предстоящая перепись населения скорее всего покажет неутешительные результаты для русских и в Дагестане, где они еще сравнительно недавно входили в пятерку самых многочисленных этносов республики, а в 2002 году их численность составила менее 5% населения.

Памятник русской учительнице, который недавно установили в Махачкале как символ признательности русским специалистам, много сделавшим на Кавказе для развития сфер образования и технологичного производства, выглядит мрачной иронией, хотя как раз сообщество русских учительниц, попавших в дагестанские горы по советскому послевузовскому распределению и вышедших там замуж, все еще остается одним из самых устойчивых. Чего не скажешь о крестьянах, к примеру, в северных районах Дагестана, которые ежедневно сталкиваются с прессингом со стороны все увеличивающихся общин аварцев и даргинцев, раньше постоянно живших в горах, а теперь бесконтрольно спускающихся на равнину в поисках менее суровой доли и плодородной земли.

Северокавказские официальные лица на вопросы по поводу этнических конфликтов заученно отвечают, что все равны перед законом и милиция оберегает всех. Однако в большинстве случаев, когда русская пенсионерка, в окно которой залетел брошенный с улицы камень, отваживается пожаловаться в милицию, в дежурной части она видит человека, для которого тот, кто этот камень бросил, во всех отношениях ближе, чем заявительница.

В относительно спокойных республиках к западу от Ингушетии с русскими тоже происходят неприятности. Хотя их общины все еще составляют от трети до четверти населения в Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии, а в органах власти есть их заметное представительство, с начала 2000 годов они практически исключены из политического процесса, в котором принимали активнейшее участие еще в 1999-м. Авторы доклада находят наиболее проблематичной ситуацию в Кабардино-Балкарии, где в марте в райцентре Майское несколько человек напали на казачьего хорунжего Сергея Коптева с криками: «Русские свиньи, вас пора убивать». А 7 апреля состоялась массовая драка с этническим подтекстом в селе Янтарное, где взрослые кабардинцы избили и покалечили русских школьников после выигранного теми любительского футбольного матча. Однако не менее прискорбной выглядит и ситуация в КЧР, где в ряде отдаленных районов русское население после коллапса колхозов оказалось в некоторых случаях в положении бесправных батраков у местных предпринимателей «титульного» происхождения.

В результате отток русских продолжается и с относительно спокойного кавказского запада. Трудно спорить с авторами доклада о том, что русские -- несущий элемент стабильности региона. Их городские и сельские сообщества -- препятствие для архаизации жизни региона и распространения радикального ислама, базовый элемент для возможного в перспективе возвращения на Кавказ качественного образования и технологичного производства. Авторы считают, что прекращение оттока и возвращение русских на Кавказ -- приоритетная задача государства и, в частности, полпреда президента в Северо-Кавказском федеральном округе, вице-премьера Александра Хлопонина.

Предложения относительно сохранения и возвращения русских остались в той части доклада, которая пока не опубликована. Правда, на государственном уровне подобные предложения давно сформулированы -- например, в Чечне и Ингушетии есть правительственные программы возвращения и обустройства русскоязычного населения, ранее проживавшего в этих республиках. Можно практически не сомневаться в том, что эти программы написаны от чистого сердца, подразумевают материальную помощь и гарантии безопасности. Но тех немногих, кто ими воспользовался, на месте в качестве соседей чаще всего ждут совсем не те же самые дружелюбные и интеллигентные мужчины в галстуках, которые создавали эти программы и давали им жизнь. Часть русских возвращаться на Кавказ откровенно боится, а часть не хочет и не может -- те, кто бежал в 1990-е, уже состарились, а их дети обустроились в России. И привыкают жить в городах страны, где русское этническое большинство, все еще не вызывающее сомнений, в силу разных причин тает на глазах.

Северокавказские гости презентации предостерегали авторов от тенденциозности, говорили привычные слова о том, что молодежь дралась всегда, и всерьез ссылались на "мировую закулису", которая хочет дестабилизировать российский Кавказ, чтобы сорвать Олимпиаду в Сочи. Из слов ораторов следовало, что даже налетом боевиков на Нальчик руководил Джеймстаунский фонд -- американская неправительственная организация, исследующая в том числе ситуацию на Северном Кавказе.

В самом же тексте доклада оказалось черным по белому написано, что рецепт строительства единой российской нации, то есть согражданства людей разных этносов и конфессий, осознающих, что им хорошо жить в общем, богатом и процветающем государстве, негоден, потому что придуман либеральными учеными. Очевидно, что если реальную и тяжелую проблему русских на Кавказе (и смежную с ней проблему взаимоотношений выходцев с Кавказа и местного населения больших российских городов) решать с таких «просвещенных» позиций, успех едва ли достижим.