Пресс-релиз интриговал: «В центре спектакля -- выявление острых внутренних переживаний человека, обреченного жить в лживой, лицемерной атмосфере, где за глянцевым фасадом жизни скрывается преступная, амбициозная агрессивность эгоистических интересов». Интересно ведь узнать, что думает о лживой лицемерной атмосфере член президиума Совета при президенте Российской Федерации по культуре и искусству В.В. Фокин, который, говорят, к нашему тандему дверь чуть не ногой открывает.

Однако Фокин -- редкий случай, когда по мере накопления званий и регалий ум и талант не скудеют. И он, даром что член президиума, настоящий художник. А художественная деятельность есть рефлексия на жизнь. Предназначение художника -- говорить обществу, что он о нем думает. То есть правду.

Александр Боровский выстроил кусок стадиона, вид сзади в разрезе. Конструкция из металлических ступеней и вертикалей просматривается насквозь: мы видим лестницу, ведущую в VIP-зону, этих самых випов со спины, они с высоты трибуны аплодируют политической программе Клавдия, потом в глубине разражается фейерверк. Но прежде прямо из прохода зрительного зала выволокут в дымину пьяного Гамлета (Дмитрий Лысенков), стянут с него джинсы, окатят водой, облачат в костюм, быстрой кистью запудрят лицо и, едва держащегося на ногах, вставят в трибунный строй. Каскад стремительных точных деталей: ему западло там стоять, смешно и тошно, он щиплет соседку по строю Офелию за задницу, Офелию мгновенно убирают, он пытается быстренько слинять, его, буквально подняв под руки в воздух, водворяют назад.

Нет, он совсем обнаглел! Он беззастенчиво нарушает конвенцию, кодекс поведения государственной персоны класса А: дома, в бане, в закрытом кабаке твори что хочешь, но на публике изволь соответствовать.

Эффективность и выразительность декорации: она показывает одновременно публичную и закулисную сторону происходящего в, допустим, датском королевстве. Происходит там следующее. Клавдия на престол явно посадила Гертруда -- холодная, волевая, железно владеющая собой и очень умная женщина, какой ее играет Марина Игнатова. Теперь надо избавиться от сына, а то ведь неизвестно, какой подлянки от него ждать.

Приставленные неотлучно к Гамлету Розенкранц и Гильденстерн (это именно они пасли его на коронации) буквально заливают ему в глотку водку стаканами, а когда тот валится с катушек, устраивают инсценировку с Призраком -- обряженным в доспехи подставным лицом, с инфернальными шумами и дымом. Гамлет так и не может решить, привиделось ли ему все в пьяном бреду или было въяве (Лысенков точно играет вывихнутость нервной организации человека, которого черт догадал родиться в Дании с душою и с талантом, да так и жить в лживой лицемерной атмосфере).

Уж чего только не было в постановочных решениях Пьесы пьес -- все было. Наше отношение к герою могло располагаться в диапазоне от сочувствия до презрения, но непреложной оставалась базовая сюжетная коллизия: принц получает с того света информацию об убийстве отца, а дальше ведет себя, как решит постановщик. Фокин уничтожил эту коллизию -- и теперь мы сопереживаем совсем другому: Гамлет прикидывается безумным, творит всякие непотребства, нанимает актеров, устраивает «мышеловку», не подозревая, что стал жертвой хитро придуманной и грубо исполненной разводки. Как это современно!

Интрига движется своим чередом. На авансцене люк -- выгребная яма, куда с одинаковой легкостью сбрасывают предметы, которые только что служили, но стали не нужны, и трупы людей, тоже ставших ненужными. Оттуда в какой-то момент спектакля, играемого всеми для Гамлета, выскакивают припозднившиеся Розенкранц/Гильденстерн (ловкие Тихон Жизневский и Владимир Колганов двигаются синхронизировано, как в танце) -- Полоний (Виктор Смирнов) машет им: мол, чего опаздываете? Но вот уже и глупый Полоний убит. И Офелия отправилась вслед за всеми в яму, вылезшие из нее могильщики собираются хоронить урну -- тела обращают в пепел, глазом не моргнешь.

Нервный, дерганый Клавдий (Андрей Шимко) явно не тянет возложенную на него роль топ-менеджера государства. Забывает, как именно следует науськать Лаэрта на Гамлета, Гертруда его чуть ли не пихает в бок.

А дальше что-то не заладилось, пошло не по королевскому плану (впрочем, так и у Шекспира). Клавдий убегает от Гамлета как загнанный заяц, скача по металлическим ступеням, с криками о помощи. Но никто ему уже не поможет -- охрана оперативно почуяла, что хозяина слили. Гамлет таки убивает Клавдия, умирает сам, Гертруде остается картинно выпить яд. И сразу, как из засады, выскакивает мальчонка Фортинбрас с секьюрити. А судя по тому, что Гильденстерн и Розенкранц тут же, при новом хозяине, Гертруда и компания сами стали жертвами чьей-то более изощренной разводки.

Спектакль сделан мастерски, красиво, стильно. Конструкция Боровского позволяет играть множеством планов, в глубину и высоту. Живой теплый свет перемежается мертвенным голубым, бьющим снизу и превращающим лица в маски (художник Дамир Исмагилов). По случаю коронации -- маскарад: все сменяют официальные костюмы и строгие платья (дань трауру по Гамлету-папе) на елизаветинские наряды (сочиненные Оксаной Ярмольник). Музыка Александра Бакши также отсылает к старинным торжественным интрадам.

Сценическое создание Валерия Фокина адресовано знатокам пьесы. Чтобы оценить предпринятую «драматургическую адаптацию» (выполненную Вадимом Левановым, тольяттинским представителем «новой драмы»), надо хорошо знать «Трагическую историю о Гамлете, принце датском» Вильяма Шекспира. Взято четыре перевода, стихи и подстрочник. Текст обильно сдобрен современной лексикой -- Гамлет тут не безумен, но страдает от депрессии, есть «сексапильность», «макияж» и проч. Не уверен, что начавший знакомство с «Гамлетом» с этого спектакля разберется, кто такая Офелия (Янина Лакоба) и что с ней приключилось -- от роли остались считанные реплики и несколько мизансцен. Горацио (Андрей Матюков) -- приехавший на каникулы студентик в наушниках поверх вязаной шапочки и в широких тинейджерских штанах: точный знак времени, но понять, кто он в пьесе, нельзя. Не претензия -- просто, повторю, этот «Гамлет» не для неофитов.

И еще он, конечно, для тех, кто давно живет в стране, ну вот той самой, которой Фокин народный артист.

Потому что где-то случаются уотергейты, и даже президенту на рабочем месте оральным сексом не займись -- публично прищучат. А у нас найдут в Рязани в подвале мешки с белым порошком, и так десять лет неизвестно, то ли гексоген, то ли учения ФСБ. И как «Курск» погиб? А операция «Преемник» -- кто знает о ней настоящую правду?

Российская большая политика, мягко говоря, нетранспарентна. Все, что мы знаем, мы знаем из средств массовой информации, которые сообщают, что им велено.

В предпремьерном интервью Фокин сказал: «Возможно, пассивность и уход в себя -- это самые правильные тактики». Однако спектакль, сам факт его появления отвергает выбор пассивности.

Если художник выполняет свое предназначение, боги за него. Премьера пришлась на время, когда так явно и страшно обнажились маховики и оси политики и судьбы: в одной стране президент погиб, в другой бежал из страны.