25 февраля выставкой «Удар кисти» в Петербурге, в филиале Русского музея -- Мраморном дворце открылся фестиваль, посвященный ленинградским группам 1980-х годов «Новые художники» и некрореалисты.

Сегодня вряд ли кому-то придет в голову выступить в роли Новых Художников, Новых Музыкантов или Новых Критиков. В старшем поколении, конечно, достаточно ярких личностей, с которыми всегда интересно завязать спор. Но того разрыва, что был между романтичными шестидесятниками и лихой молодежью позднего застоя, теперь нет. К счастью, нет и централизованной власти творческих союзов и цензурных комитетов -- идеального раздражителя для независимых художников. А значит, отсутствует и андеграунд, к которому в начале восьмидесятых принадлежали люди как минимум трех поколений. Причем жили в артподполье по-разному: пассивно игнорируя официоз, отстаивая свои права перед чиновниками от культуры или заигрывая с властью. В Ленинграде тех лет сосуществовало много очень разных художников, недоставало разве что дерзкой бесшабашной молодежи. И она не замедлила заявить о себе в годы, когда власть устроила жуткий похоронный карнавал, год за годом провожая в последний путь одного дряхлого генсека за другим.

В это, казалось бы, депрессивное время появилось агрессивное жизнеутверждающее искусство. «Новые художники» были прежде всего дружеской компанией, которая всячески подчеркивала свое отличие от официоза и обывателей. В этом кругу принято было вести себя эксцентрично, причем не только перед коллегами, недругами и поклонниками, но повсеместно. На картинах и фото бурных восьмидесятых мы видим ленинградских денди в костюмах времен НЭПа, в шляпе и цилиндре, в трусах и майке, или только «в голом». Петербург-Ленинград был для этих возмутителей спокойствия не музеем под открытым небом, но мастерской. В нем жили и работали, с азартом обмениваясь самиздатскими текстами, устраивая выставки на разведенном Дворцовом мосту или в домах культуры, организуя концерты в котельных и киносъемки на полуразрушенных заводах. Бунт «Новых художников» взбудоражил сонный город с комплексом бывшей имперской столицы. За несколько лет до этого такая же наглая и веселая артистическая компания -- группа «Мухоморы» -- оживила жизнь столичной артсцены.

Бунтари восьмидесятых не признавали художественных профессий. Живописцы охотно писали прозу, писатели рисовали картины, кинорежиссеры становились поэтами. «Новые художники» дружили с «Новыми композиторами». И о тех, и о других восторженно писали «Новые критики». Рядом с молодецким задором оттачивали черный юмор некрореалисты -- киноэкспериментаторы-экстремалы, также занимавшиеся фотографией и живописью. По-видимому, уверенность в том, что искусство нужно делать любыми средствами и при любых обстоятельствах, и была главной силой культуры восьмидесятых. Это самоотверженное броуновское движение с каждым годом становилось все популярнее. Концерты «Кино» и «Поп-механики», в которых принимали участие и некрореалисты, и «Новые композиторы», и «Новые художники», проходили с аншлагом, при том, что пиарила их зачастую только написанная акварелью афишка. В 1987-м члены группы снялись в одном из главных «перестроечных» кинохитов -- «Ассе» Сергея Соловьева, приобщившись к славе Сергея Бугаева «Африки», Сергея Курехина и Виктора Цоя. Но и тогда, и почти двадцать лет спустя Олег Котельников, Тимур Новиков, Вадим Овчинников, Инал Савченков, Иван Сотников и Юрий Циркуль были и по-прежнему остаются интересными вовсе не как герои молодежной культуры горбачевской эпохи.

В годы повальной эмиграции, когда даже домашним животным снились визы и загранпаспорта, эти художники создали новую ленинградскую школу экспрессионистической живописи. Им удалось претворить дикость позднесоветской реальности в наглые корявые картины, будоражащие зрителя смесью граффити, неумелого рисунка в духе искусства душевнобольных и детских каракулей. «Удар кисти», как назвал одну из своих картин Олег Котельников, -- точный образ стихии и экстаза, из которых рождалось творчество «Новых художников». Эта энергия давала новую жизнь авангарду начала двадцатого века. «Всечество» Михаила Ларионова, Михаила Ледантю, Кирилла и Ильи Зданевичей, тотальный абсурдизм дадаистов и стильное бунтарство Маяковского проживались заново, становясь неотъемлемой частью реальности. Искусство безоговорочно брало верх над действительностью.

Открывшийся фестиваль, посвященный «Новым художникам» и некрореалистам, -- редкая возможность проникнуться героикой восьмидесятых. Главное событие -- выставка в Мраморном дворце, на которой собраны около двухсот картин участников группы. Многие из них показаны впервые. Артцентр «Пушкинская, 10» подготовила две экспозиции. В галерее Navicula Artis можно увидеть графику «Новых художников». По соседству, в Новой Академии изящных искусств, показывается выставка плакатов и постеров. С документальными материалами, рассказывающими об истории группы, можно ознакомиться в галерее «Формула» в артцентре «Этажи». Параллельно сразу в нескольких местах привлекут внимание выставки и показы работ некрореалистов. Живопись лидера и идеолога движения Евгения Юфита представляет галерея Марины Гисич. Здесь же планируется ретроспектива хитов некрореалистического кино. В кинотеатре «Родина» показывают менее известные широкой публике фильмы Веты Померанцевой. Наиболее интересной для знатоков будет кинопрограмма в Мраморном, составленная из раритетов некрореализма. Артфестиваля такого масштаба в Петербурге не было уже давно. Он вряд ли был бы возможен без инициативы и помощи московского коллекционера Владимира Добровольского.

Это вторая ретроспектива «Новых художников». Первая, прошедшая в 1996-м, была небольшой выставкой, охватывавшей период с 1982-го по 1987-й. Теперь творчество «Новых художников» и некрореалистов представляет эпоху восьмидесятых в целом вплоть до 1991-го, распада СССР. Нам предоставляется возможность вернуться к истокам ранней демократии, которой еще предстояло пройти закалку диким капитализмом девяностых. Увидим ли мы в этих экстатических картинах, созданных накануне и в разгар периода реформаторского романтизма, предвестие того разочарования в политических свободах, которое переживает общество последние годы? Или же, вопреки всему, «Новые художники» и десять лет спустя предстанут вечно молодыми героями эпохи перемен? Это главный вопрос, который ставит перед зрителями фестиваль.