Вчера, в День государственности Кабардино-Балкарии, парламент этой северокавказской республики наделил президентскими полномочиями 53-летнего Арсена Канокова, который и так возглавляет КБР с 2005 года. 23 августа его кандидатуру внес на рассмотрение регионального парламента президент России Дмитрий Медведев. Депутаты, как и следовало ожидать, выразили свое согласие с главой государства. Инаугурация г-на Канокова намечается на 28 сентября.

«В полной мере осознаю груз ответственности, не пожалею ни сил, ни знаний, чтобы оправдать это доверие», -- сказал президент КБР в своей речи перед депутатами. По его мнению, за предыдущие пять лет удалось значительно улучшить финансовое положение республики. Но осуществить смогли не все, поэтому «предстоит большая работа во благо народов Кабардино-Балкарии». «Уверен, что все получится», -- сказал президент и на всякий случай напомнил, что видит будущее республики исключительно в составе «единой, могучей и процветающей Российской Федерации». Полпред президента в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин, который, как и полагается, представлял кандидата депутатам, назвал команду г-на Канокова «командой высоких профессионалов», а Кабардино-Балкарию -- «островком, откуда начнется процветание округа».

Пожалуй, единственной неожиданностью из случившегося вчера в Нальчике можно назвать скромный кворум, которым кабардино-балкарские парламентарии утвердили внесенную главой государства кандидатуру. Из 72 депутатов на сессии присутствовало лишь 57, причем за г-на Канокова голосовало 53 из них. Четверо воздержавшихся оказались коммунистами, которые признались, что охотно поддержали бы кандидатуру Арсена Канокова как не имеющую разумной альтернативы, но не смогли этого сделать из соображений партийной дисциплины: КПРФ против существующего порядка назначения губернаторов. Однако в итоге целая четверть депутатов за Арсена Канокова не голосовала, что несколько необычно для региона, демонстрирующего наряду с Чечней и Ингушетией высочайший уровень электоральной лояльности на всех без исключения выборах.

В остальном процедура переназначения прошла для Арсена Канокова абсолютно гладко. В списке его теоретических конкурентов, который партия «Единая Россия» на правах партии большинства регионального парламента положила в начале августа на стол главе государства, были лишь глава правительства КБР Александр Меркулов и спикер парламента Ануар Чеченов, то есть абсолютно верные члены «команды высоких профессионалов», которым и в голову не могло бы прийти всерьез конкурировать с шефом. Реальные конкуренты, готовые бороться всерьез, с использованием всех своих возможностей на месте и лоббистских ресурсов в Москве, даже близко не подобрались к заветному списку кандидатов. В числе этих противников местные эксперты в течение последнего года называли генерального директора кабардино-балкарской «дочки» НК «Роснефть» Валерия Карданова и начальника департамента МВД РФ по борьбе с экстремизмом генерал-лейтенанта Юрия Кокова.

На старте «предвыборной» гонки были основания считать, что Кабардино-Балкарию ждет судьба Дагестана, где длительное промедление Москвы с решением относительно кандидатуры президента зимой-2009/10 вызвало колоссальный виток нестабильности. В КБР, как и в Дагестане, наметились группы влияния, готовые любыми средствами добиваться дискредитации соперников. В КБР многим кажется, что всплеск активности местного диверсионного подполья в последние несколько месяцев может быть связан именно с президентским переназначением. Сторонники президента сетуют, что их враги пытались таким образом продемонстрировать несостоятельность действующей власти. А оппоненты, наоборот, полагают, что местный Белый дом мог задействовать некие сложные и уходящие «в лес» приводные ремни, чтобы продемонстрировать собственную незаменимость и готовность к работе в экстремальных ситуациях.

В КБР, особенно после июльского теракта на Баксанской ГЭС, как нигде на Северном Кавказе упоминается «паркетный терроризм» -- в том смысле, что местные боевики на самом деле служат инструментом политической борьбы вполне легальных групп влияния. Надо сказать, что силовики добились в этом году существенных успехов в борьбе с вполне реальными и влиятельными полевыми командирами. 24 марта 2010 года они ликвидировали местного эмира, кадия (верховный судья) так называемого «Эмирата Кавказ» и очень влиятельного подпольного идеолога Анзора Астемирова, а в минувшие выходные расправились с «костяком» джамаата Нальчикского района «Вольный аул». Правда, знамя джихада уже подняли другие боевики. Но если считать, что часть диверсионной активности действительно была связана с процедурой переназначения, то есть основания надеяться, что теперь она пойдет на убыль, поскольку вопрос решен на ближайшие пять лет.

В Дагестане такого снижения активности после назначения Магомедсалама Магомедова не произошло, хотя его и ожидали. Но аналогия с Дагестаном у КБР, к счастью, не полная. В данном случае было слишком очевидно, что Арсен Каноков числится в Кремле среди "губернаторов-отличников", альтернативы ему не видно. И оснований считать, что кто-то из его оппонентов справится со стоящими перед регионом задачами лучше Арсена Канокова, нет.

Напомним, Арсен Каноков возглавил КБР в сентябре 2005 года в связи с отставкой Валерия Кокова, умершего через месяц после инаугурации преемника. Г-н Коков последние годы тяжело болел, и фактически его именем республикой правила группа коррумпированных и никем не контролируемых министров, усилиями которых некогда процветающий курортный, аграрный и промышленный регион съехал на крайне отсталые позиции. В довершение 13--14 октября 2005 года на Нальчик напали местные вооруженные фундаменталисты, одновременно атаковавшие полтора десятка объектов, имевших отношение к силовикам. Тогда тоже возникла версия, что мятеж был специально спровоцирован тогдашним главой МВД КБР Хачимом Шогеновым, чтобы продемонстрировать новому главе республики свои исключительные тактические способности при подавлении выступления. Общественное мнение все же склонилось к тому, что шогеновская милиция слишком давила на молодых мусульман, многие из которых изначально и не помышляли о «тропе войны», но становились на нее, пообщавшись с «правоохранителями».

Арсен Каноков попытался разрубить все гордиевы узлы прежнего правления. Он добился отставки Хачима Шогенова, создал общественный совет при МВД республики и успокоил родственников участников атаки на Нальчик, которые считали своих детей невинно убитыми или несправедливо обвиненными в терроризме. Он также произвел несколько кадровых перестановок, поручив экономические, финансовые и социальные вопросы людям, до этого работавшим либо в компаниях самого Арсена Канокова, либо в аппарате полпреда президента на Кавказе в 2004--2007 годах Дмитрия Козака.

Сам опытный бизнесмен, г-н Каноков с помощью этого персонала сумел сделать более прозрачным и внятным управление финансами в Кабардино-Балкарии, которая за пять лет его президентства снизила уровень своей дотационности с 72 до 45,6% (планируемый уровень 2010 года. -- Ред.). Одной этой цифры достаточно, чтобы оказаться в глазах Кремля едва ли не лучшим главой региона на Северном Кавказе, который Москва теперь хочет «замирять» не грубой силой, а ростом благосостояния.

Но при более внимательном взгляде на вещи становится очевидно, что на своем втором сроке Арсен Каноков столкнется со многими проблемами, которые ему не удалось разрешить в первую президентскую пятилетку, и пока ничто не говорит о том, что рецепты найдены.

«Скорее всего ничего не изменится», -- говорит лидер оппозиционно настроенной балкарской общественности Мурадин Рахаев, который с группой из десяти единомышленников в 40-градусную московскую жару и смог держал голодовку протеста на углу Манежной площади, между Кремлем и Государственной думой. В Нальчике г-на Рахаева считали инструментом в руках политических оппонентов Арсена Канокова, но сам он утверждает, что отказывался от их помощи и теперь, когда вопрос с переназначением решен, прекращать голодовку не собирается. Он говорит, что дело не в политике, а в том, что многие балкарские села лишены элементарных средств к существованию, потому что не могут пользоваться традиционно принадлежавшими им сельхозугодьями, хотя такое право им предоставляет 131-й федеральный закон о муниципалитетах и оно уже дважды подтверждено Конституционным судом РФ.

Земельный вопрос в КБР выглядит как гигантская мина, заложенная под межэтнический мир во всем регионе. В ходе муниципальной реформы в 2003--2005 годах выяснилось, что у малонаселенных балкарских сел в горах может оказаться гораздо больше земли, чем у больших кабардинских и русских сел на равнине. Поэтому огромные массивы территорий выделили в так называемые межселенные земли, пользоваться которыми муниципалитеты не могут. Сложился своеобразный замкнутый круг: как только официальный Нальчик прислушивается к протестам балкарцев, которых в КБР меньшинство, это вызывает ответную протестную реакцию кабардинцев. Кабардинцы боятся, что если балкарские муниципалитеты получат земли, на которые претендуют, кабардинские села останутся без ценнейших горных пастбищ. «В горах живет 40% балкарцев, остальные -- на равнине, -- говорит председатель кабардинской общественной организации «Хасэ» Ибрагим Яганов. -- Получается, что есть Балкария и Кабардино-Балкария. Фактически балкарцы, которые для нас являются братским народом, претендуют на 70% территории республики».

Оба народа упрекают друг друга в сепаратизме, а команду Канокова -- в том, что она пытается удержать часть межселенных территорий за собой, чтобы развернуть там многомиллиардный проект строительства новых горнолыжных курортов, от которого, как полагают его противники, выгода будет только его пайщикам, а уж никак не местному населению, несмотря на обещания относительно инфраструктуры и новых рабочих мест. Пока власти КБР не придумали выхода из этой развилки этнических интересов, и конфликт, не решенный по существу, продолжит развиваться и после успешного переназначения Арсена Канокова.

Ибрагим Яганов, как и его балкарский коллега, не видит предпосылок к тому, чтобы власть начала искать выход из ситуации с учетом мнения сторон: «По этому назначению ясно, что «Единая Россия» не видит альтернативы деньгам Канокова. Между тем происходит приватизация республики его бизнес-структурами, продолжается упадок животноводства, без которого немыслимо успешное сельское хозяйство, нарастает насилие по отношению к верующей молодежи. Нестабильность -- манна небесная для силовиков. Но если так пойдет дальше, некоторые процессы могут стать необратимыми».

По некоторым данным, в Кабардино-Балкарии готовится съезд балкарского народа, на котором может быть поставлен вопрос о самоопределении. Голодающие сторонники Мурадина Рахаева пока не знают, поддержат ли они съезд. Лояльные по отношению к Арсену Канокову балкарские организации наверняка будут его бойкотировать. Ибрагим Яганов готов приветствовать балкарский съезд и говорит, что кабардинцы пока не собираются отвечать тем же, но обязательно соберутся, как только возникнет необходимость. Весной этого года в традиционно русских районах КБР отмечались межэтнические столкновения между кабардинцами и русскими.

Все это говорит о том, что второй срок Арсена Канокова скорее всего не будет проще первого. Тем более что помимо межэтнических отношений и фундаменталистского подполья в регионе есть очень существенные экономические проблемы. На фоне цветных презентаций будущего горнолыжного рая мало кто вспоминает, например, о судьбе бездействующего уникального вольфрамо-молибденового горно-обогатительного завода в Тырныаузе, реанимировать который г-н Каноков обещал еще в начале первого срока. Теперь завод даже не включается в список приоритетных инвестиционных проектов. Хотя, по мнению некоторых экспертов, уже очень скоро на смену проблеме реанимации комбината придет проблема его безопасной консервации, так как выработанные еще «при жизни» отходы могут угрожать экологической катастрофой всему Баксанскому региону.

Кроме того, блеск сниженной дотационности и имидж КБР как "островка процветания" несколько меркнут в свете статистических данных Минрегиона РФ по некоторым другим параметрам. Например, по безработице КБР с официальной цифрой 5,7% уступает в СКФО, хотя и существенно, только Чечне (59,2%) и Ингушетии (22,3%).