Когда в середине 90-х в нашу страну наконец начали регулярно приезжать именитые рок-гастролеры, подавляющее большинство газетных рецензий на концерты начиналось словами: «Могли ли мы еще год назад представить, что к нам пожалуют сами...», далее -- название группы или имя артиста. Шли годы, отчеты о концертах учитывали ход времени: «Могли ли мы представить себе еще пять/десять/пятнадцать лет назад»... Клише набило оскомину (мало ли кто чего не мог себе представить, сколько можно удивляться-то?), но, на счастье, выросло поколение журналистов, для которых плотная гастрольная жизнь столицы -- норма жизни и трудовые будни.

Теперь вот это дурацкое клише приходится вытаскивать на свет божий. «Могли ли мы себе представить, что Guns N'Roses выступят в Москве?» Да. В 1991--1993 годах, когда клипы November Rain и Don't Cry показывали все телеканалы, юные меломаны представить-то могли. Да и представляли: вот Красная площадь, здесь вот, у Василия Блаженного, сцену поставят, по ней будет как ошпаренный бегать Аксель Роуз в красной бандане, Слэш в кожаных штанах и прочие «ганзы» в своих соблазнительно-безвкусных шмотках. Представить -- могли. Верить -- не верили. Хотя в Москве к тому времени уже выступили Uriah Heep, Metallica, AC/DC, Motley Crue, забытые ныне, но сверхактуальные тогда Cinderella, а Guns N'Roses стали объектом настоящего культа и собрали бы любой зал за любые деньги, но их визит представлялся неправдоподобным.

В каком-то смысле мы, тогдашние юные меломаны в дешевых португальских «казаках» и банданах «с огурцами», оказались правы в своем пессимизме. В середине 90-х Guns N'Roses де-факто распались. Точнее, ушли все музыканты, которые сделали славу коллектива, ушли без надежды на возвращение. Само название Guns N'Roses стало фактически брендом для сольного творчества вокалиста Эксела Роуза, который тасовал составы, как карты, и тянул с выпуском нового материала астрономический по рок-н-ролльным понятиям срок в пятнадцать лет.

Собственно, те Guns N'Roses, что выступили на днях в «Олимпийском», -- это Аксель Роуз (на снимке) плюс клавишник Диззи Рид, плюс некоторые музыканты, принимавшие участие в записи Chinese Democracy, последнего альбома. Плюс новый гитарист по имени Ди Джей Эшба. Считать их «ганзами» настоящими или нет, считать их группой, вышедшей на новый этап творчества или проектом, добирающим былую славу, -- личное дело каждого. Но существуют факты.

Эти Guns N'Roses «Олимпийский» собрали. Аншлага не было, билеты (от 2200 до 6000 руб.) в кассе спорткомплекса продавались еще в половину восьмого. Вечер встречи с кумиром юности начался разогревом -- скорее кумира юности, чем публики, которая уже была на взводе. Почетная обязанность отвлекать наше внимание от главных героев была возложена на некий коллектив, позиционированный как «канадские хард-рокеры» Danko Jones -- нормальная такая бодро рычащая штука.

Кумир юности, Аксель Роуз, как выяснилось на следующий день из инсайдерских источников, прилетел в столицу только в семь вечера. Поэтому неудивительно, что выступление Guns N'Roses началось только в десять. Ожидание же публику явно утомило, чтобы не сказать расстроило. Нет, мы, конечно, знаем, что Аксель Роуз еще во времена лихой молодости концерты то задерживал часа на четыре, то вообще отменял, быстро снискав нехорошую славу главного динамщика рок-н-ролла. Но вот погас свет, выключилась десять раз проигранная фонограмма с голосом покойного Ронни Джеймса Дио, зазвучал какой-то концептуальный шум и сразу стало ясно, что сейчас нам сделают такое шоу, от которого долго отходить будем. Пара минут темноты и шума, а публику уже трясет. Когда зазвучал наконец первый внятный гитарный рифф (из песни Chinese Democracy), публику, можно сказать, затрясло. Звук был плохой, голоса почти не было слышно, но разновозрастный разнополый народ вел себя, как девочки на хронике концертов the Beatles: увидев Акселя, визжали и орали. Ближе к середине концерта, когда шок от созерцания кумира поутих, люди начали петь и топать так, что трибуны вибрировали.

На второй песне, хрестоматийной Welcome to the Jungle (1987), звук выправился, и можно уже было наслаждаться знакомыми мелодиями и ритмами. На сцене постоянно что-то оглушительно взрывалось, загоралось пламя, достававшее чуть ли не до крыши, огромные экраны демонстрировали то музыкантов, то некие видеозарисовки. Музыканты бегали по сцене как угорелые, Аксель все время переодевался во всякие свои нелепые одежки (в начале -- футболка с нарисованным Лениным, в финале -- с гербом Советского Союза). Лирических отступлений почти не было: пару раз вождь Аксель представил музыкантов. И небольшая пауза перед бисом. А так весь концерт -- скоростной двухчасовой забег.

Сет-лист составлен прихотливо: новые песни (Street of Dreams, Better, Madagascar и пр.) перемежаются старыми хитами (November Rain, Sweet Child O'Mine, You Could Be Mine), старыми не хитами (It's So Easy, Mr. Brownstone), каверами, которые в исполнении «ганзов» в 90-е были чуть ли не популярнее оригиналов (Knockin' on Heaven's Door Боба Дилана и Live and Let Die Пола Маккартни), а также инструментальными выступлениями участников группы. Мегахита Don't Cry, как ни странно, не было. Иногда в качестве интерлюдии звучала то тема Генри Манчини из «Розовой пантеры», то первые такты Another Brick in the Wall Pink Floyd. Традиция: на бутлегах начала 90-х Слэш, например, пилил тему из «Крестного отца». То есть ничего не изменилось вроде бы. Старые песни воспроизводились нота в ноту. Ну, может быть, с небольшими вариациями. Иногда даже нарочито старательно. Так, хрестоматийное соло Слэша из Sweet Child O'Mine разделили между двумя гитаристами, хотя и один управился бы втрое быстрей. Эти музыканты, классом, конечно, повыше, чем оригинальные участники группы. Барабанщик -- скоростной и безумно техничный (хотя барабаны слишком «сухие», что старые песни не красит), гитаристы -- универсалы, способные сыграть что угодно. Но весь этот профессионализм виртуозов рождает, увы, совершенно иные чувства, нежели те, которые получаешь от бутлегов 90-х. Тогда группа, конечно, тоже страдала мегаломанией и манией долгоиграния, и, наверное, делала это как-то проще, наивнее, ведомая талантом и наитием. Но получалось весело и эмоционально. Классический состав, Слэш, Иззи Стредлин, Дафф Маккеген, «сторчавшийся» Стивен Адлер -- все обладали своим звуком, своей фишкой, своей подачей. То же, в общем, относится к музыкантам, приглашенным в группу позднее: барабанщику Метту Соруму, Диззи Риду и гитаристу Гилби Кларку. Кстати, характерно, что никто из них, несмотря на раннюю громкую славу, не стал ни сессионным музыкантом, ни руководителем собственного более или менее успешного проекта. Исключение -- Слэш, которого в качестве почетного гостя звали к себе то Элис Купер, то Майкл Джексон, но согласитесь: и там он играет то же, что и в «ганзах», ту же свою блюзовую пентатонику... Закономерно, что в конце концов ветераны Guns N'Roses собрались в группе Velvet Revolver: «муж и жена -- одна сатана», нечего им делать по отдельности. Они были талантливыми молодыми охламонами с улицы, которые хотели покрасоваться, «всех порвать» и влюбить в себя всех девочек (все удалось на сто один процент). Эти новые играют музыку. За этими -- школа, практика и обширный кругозор, за теми -- история великого англо-американского рока, где Боб Дилан -- главный пророк, а Grateful Dead и Rolling Stones -- образец стиля жизни. Этих нужно уважать. Тех нельзя не любить. Guns N'Roses из феномена и уникума 80--90-х превратились в какой-то академический коллектив. Только вместо скрипок -- электрогитары, на месте дирижера -- Аксель Роуз.

Единственное отличие -- публику до сих пор трясет. А это тоже немало.