В Колонном зале Дома союзов продолжается IV Фестиваль симфонических оркестров мира. Вслед за Национальным оркестром Капитолия Тулузы в основной части форума сыграли еще два европейских коллектива: Будапештский фестивальный оркестр и Кельнский оркестр Западногерманского радио. Оба в последнее десятилетие выступали в Москве, однако фестиваль дал публике возможность их сравнить и узнать немало нового.

Полгода назад журнал «Граммофон» опубликовал рейтинг 20 лучших симфонических коллективов. Из них на фестивале прежде выступал лишь один -- заслуженный коллектив России под управлением Юрия Темирканова. Зато на нынешнем форуме целых два оркестра из 20: Российский национальный (РНО) и Будапештский фестивальный (БФО). Почти ровесники: РНО -- чуть меньше 20, БФО -- чуть больше четверти века. Кто бы мог подумать, что коллективы, созданные в результате частной инициативы, переживут распад социалистического лагеря, уверенно войдут в XXI век и станут оркестрами международного класса?

Вероятно, в это верили их основатели -- Михаил Плетнев и Иван Фишер, со временем добившийся для своего детища государственной поддержки. В первые годы БФО играл три-четыре концерта в сезон, теперь до десяти в месяц, однако энтузиазм артистов остается прежним. Будапештский фестивальный -- коллектив высшего класса, сопоставимый с лучшими знакомыми нам европейскими оркестрами. Как выяснилось, есть что добавить к их культуре исполнения: это неподдельное, заразительное удовольствие, которое оркестранты получают от игры и которого иной раз не чувствуешь у их более именитых коллег.

Восхищения заслуживают отношения артистов БФО и их бессменного руководителя: известно немало оркестров, создававшихся на самых что ни на есть демократических началах и постепенно приходивших к единоличной диктатуре главного. Если такое вообще возможно, то в БФО главный дирижер -- первый среди равных, такой же участник великолепного ансамбля, как и все остальные. Невиданное дело -- в перерывах между сочинениями Фишер не уходит за кулисы, как делают все маэстро на свете, а остается на сцене, заботливо следя за перестановкой пультов и инструментов.

Мало кому из дирижеров высшей лиги удается сохранить подобную демократичность. И мало какому коллективу удается в рамках одной программы показать себя настолько с разных сторон. «Американская сюита» Дворжака, «Танцы из Галанты» Кодая, «Румынские народные танцы» Бартока -- виртуозные сочинения, которые легко испортить, однако в случае БФО этого опасаться не приходилось. Оркестр музыку любит и знает назубок, оставалось лишь наслаждаться. Другое дело, Седьмая симфония Дворжака -- играют ее нечасто, она не на слуху, и оркестр сделал все, чтобы доказать: это шедевр. Здесь не много запоминающихся мелодий, однако по форме симфония предстала близкой к абсолютному совершенству. Оркестр, чаровавший изяществом и легкостью в танцах Кодая и Бартока, теперь поразил мощью и властностью. Несомненно, один из лучших концертов за всю историю фестиваля.

Кельнский симфонический оркестр Западногерманского радио, игравший через день после венгров, не вошел в топ-20, но это превосходный коллектив с большой историей (существует с 1947 года), безупречной репутацией, огромным репертуаром (в силу своей специфики играет много современной музыки) и отменным исполнительским качеством. Но в Москве ему все же не удалось произвести на публику столь сильного впечатления, как будапештские коллеги. Оркестр, который с 1997 года возглавляет выпускник Ленинградской консерватории Семен Бычков, привез лаконичную и показательную «немецкую» программу -- Вторую симфонию Шумана (эту раритетную для московских сцен музыку чуть больше месяца назад играл Баварский симфонический оркестр с Марисом Янсонсом) и странную визионерскую «Альпийскую» симфонию Рихарда Штрауса. С которой и попал в акустическую ловушку Колонного зала (что зал не прощает малейшего нажима, давно известно). Грандиозная, многосоставная партитура -- виртуозная по форме и головокружительно изобретательная в частностях -- звучала масштабно, но несколько грубо, тутти были крикливы, хотя в отдельных репликах то меди, то струнных им удавалось звучать красиво. Казалось, музыка просто не влезла в зал. А в том, что влезло, потерялась перспектива.

Вторая симфония Шумана звучала более благополучно. Пожалуй, просто хорошо. Бычков сделал ее мягкой, нежной, взволнованной, трепетной и даже пышной. Интерпретация вышла куда более воодушевленной внешне, нежели недавно предложенная Янсонсом. Открытость и пылкость музыку совсем не портили -- оркестр был виртуозен, качество звука, его разнообразие и сбалансированность доставляли удовольствие и сами по себе, и в целой форме, певучей и текучей. Нарядный Шуман не смог превзойти будапештскую программу, но запомнился.

Дальше заключительная, российская часть программы, куда вошли гастроли Омского симфонического оркестра (сегодня) и большой финал: скрябинская программа Российского национального оркестра со светомузыкой (12 июня).