В минувшую пятницу в РАТИ-ГИТИСе праздновали победу -- театрального братства, справедливости, здравого смысла. Студенты и преподаватели бурными аплодисментами встретили слова нового и.о. ректора Карины Мелик-Пашаевой об истинно гражданском обществе, сложившемся пусть и в профессиональной среде.

События в этот день развивались очень бурно. Возмущенные неожиданной отставкой ректора Марины Хмельницкой и скоропалительным назначением на это место Юрия Шерлинга театральные деятели написали открытое письмо президенту и премьеру, где говорилось: «Преподаватели РАТИ возмущены назначением на место ректора человека, не имеющего к вузу и к высшей школе никакого отношения, не обладающего -- и это следует особо подчеркнуть -- каким-либо авторитетом среди деятелей театра. Этим назначением продемонстрировано подчеркнутое неуважение по отношению к коллективу академии».

С письмом к министру и просьбой разъяснить ситуацию обратился и глава СТД Александр Калягин.

Но уже к полудню стало известно, что г-н Шерлинг отказался от должности, объяснив, что не готов работать в атмосфере травли, и сравнив себя с Борисом Пастернаком.

В два часа дня в Министерстве культуры состоялась пресс-конференция, на которой Олег Неретин признал кадровую ошибку, допущенную его ведомством, и обнародовал приказ об увольнении Юрия Шерлинга и выплате ему в качестве компенсации трех ректорских окладов. Однако в связи с увольнением Хмельницкой были предъявлены те самые «претензии», отсутствие которых так удивило общественность. Олег Неретин сообщил, что в результате проверки было выявлено увеличение числа студентов на дневном отделении (но их ни в коем случае не выгонят) и работа филиалов академии без лицензии. Также Неретин предложил кандидатуру на и.о. ректора -- Карину Мелик-Пашаеву, до того работавшую проректором.

А уже в четыре часа состоялось расширенное заседание ученого совета, на котором нового исполняющего обязанности ректора утвердили. Про саму Хмельницкую режиссер и педагог Петр Фоменко сказал, что, как ему стало известно, она не намерена возвращаться, что порядочные люди не опускаются до возвращений и объяснений, и собрание выразило ей свою симпатию и благодарность за девять лет работы.

Нового ректора было решено выбрать на ученом совете в октябре.

Вроде бы все в порядке, все хорошо, и нечего больше желать. Однако...

Суть того, что произошло, так и осталась неосмысленной. Шерлинг сдал назад -- это хорошо, но если бы не было Шерлинга? Если бы вместо него Минкульт назначил кого-то менее одиозного, что ситуация оказалась бы приемлемой?

Хмельницкую уволили «без объяснений причин». После начавшегося скандала министерство какие-то причины обозначило. Но что мешало объявить их не публике, а руководству РАТИ? Потребовать объяснений? Как сказала Марина Хмельницкая в интервью программе «Время», даже уголовные преступники имеют возможность для объяснения. Человек, который девять лет возглавлял вуз, вдруг перестал устраивать учредителя?

Вообще народ у нас пуганый, и в кулуарах шепчутся: раз уж «им» надо, они что угодно могут подкинуть. Ну да, у нас милиция подкидывает наркотики обвиняемым, а Министерство культуры -- компромат на руководителей. Ясное дело. Да что в кулуарах, в эфире «Эха Москвы» Владимир Андреев, народный артист, режиссер, педагог, говорит, что не знает причин увольнения ректора: «...За что, мы не знаем. А что делается в иных сферах, никому из нас не доверено пересчитывать дивиденды. Скажу только одно: если тебя хотят увести, то повод найдут».

Хмельницкая тоже не знает, за что ее уволили, о чем и сказала в интервью. Но ее увольнение не отменено. Доброжелатели уверяют: лучше не дергаться, как бы хуже не было, рассердятся и «тако-о-е» найдут. Все уверены, что найти всегда можно, потому что наше законодательство устроено так, что нельзя жить, не нарушая если не дух, то букву закона.

Сейчас же, размышляя о случившемся, можно сделать только два допущения. Первое -- что сначала было принято решение об увольнении, а уж потом под него подвели «базу». Или -- что министерские чиновники «пожалели» ректора, уволить-то уволили, но обвинять ни в чем не стали. Тоже нарушение, между прочим: если есть вина, то надо ее доказать и наказать, а если нет -- не за что увольнять. Иначе получается, как сказал ректор Театрального училища имени Щукина Евгений Князев: «Каждый из ректоров вправе ожидать, что завтра в его кабинет войдут и скажут: «Вы больше здесь не работаете». Почему? Не почему, просто у нас есть такое право».

Странно, что столь неэтичные поступки исходят из культурного ведомства, которое нынче возглавляет бывший дипломат.

Конечно, мысли о том, что нынешний министр должен поплатиться за такое очевидное неприличие, возникают не у меня одной. В том же интервью «Эху Москвы» режиссер Иосиф Райхельгауз высказал мнение, что «если это могло произойти, сегодня этого министра быть не должно». И на собрании в РАТИ слова об отставке Авдеева звучали неоднократно. Но разве Авдеев завел такую систему, когда кадровые решения принимаются втихую, без обсуждения? И что, это Авдеев запретил конкуренцию и гласность? Это с Авдеева, что ли, пошла покорность печальной судьбе и нежелание ни во что вмешиваться?

Конечно, прекрасно, что преподаватели РАТИ-ГИТИСа начали протестовать, не смирились с произволом. Радует, что самое активное участие в этом приняли студенты -- для них это урок несмирения, пример того, что за свои права можно и нужно бороться.

Однако ведь можно и не бороться, можно спокойно работать в уверенности, что от произвола и некомпетентности руководителя тебя защищает прозрачная и всем доступная система отчетности, при которой тебе не подсунут компромата, не уволят без объяснений, -- и вот за это действительно стоит ломать копья.

Конечно, судьба Марины Хмельницкой, о которой много добрых слов сказали ее многочисленные ученики, может и не волновать общество. Но только в том случае, если оно согласно и впредь жить по тем же негласным правилам, когда осторожность -- лучшее средство от справедливости.