Верховный суд Ингушетии, как стало известно «Времени новостей», недавно объявил очередной длительный перерыв в процессе по делу крупной группы предполагаемых участников нападения боевиков на республику в июне 2004 года. Поводом для этого стало решение вернуть рассмотрение дела на стадию предварительных слушаний, то есть начать все заново. В результате этот процесс фактически пошел на своеобразный рекорд «долголетия» -- длится он уже больше двух лет, некоторые обвиняемые сидят под арестом больше четырех лет, и когда последует приговор, никто по-прежнему не предполагает.

Примечательно, что родственники 12 подсудимых, отчаявшись дождаться приговора, недавно устроили пикеты у администрации президента Ингушетии Юнус-Бека Евкурова и добились с ним встречи. Глава республики пообещал взять ситуацию под контроль, сдвинуть процесс с мертвой точки и провести его с участием присяжных, как требуют обвиняемые. Но в результате суд, наоборот, снова отложился на неопределенное время.

Защита не сомневается, что почти завершившийся в свое время судебный процесс затягивается специально. Адвокат Магомед Гандаров, который представляет интересы трех обвиняемых -- Бейбулата Амирханова, Адама Муталиева и Арби Хатуева, считает, что гособвинение специально хотело дождаться, когда вступят в силу поправки в УПК РФ, согласно которым дела, связанные с терроризмом, должны рассматривать не коллегии присяжных, а профессиональные судьи. Эти поправки вступили в силу с нового года, и, по мнению многих наблюдателей, специально готовились «под процессы», проходящие в кавказских республиках, в ходе которых присяжные «слишком часто», как полагают политики, оправдывают «очевидных преступников».

Адама Муталиева, Илеза Ганиева, Бейбулата Амирханова, Акрамата Гамботова, Дауда Муталиева, Мурата Эсмурзиева, Темури Пареулидзе, Магомеда Кодзоева, Зураба Эстоева, Арби Хатуева, Зелимхана Гардалоева и Муссу Дзортова обвиняют в целом букете тяжких преступлений -- «бандитизм», «участие в преступном сообществе», «убийство», «терроризм», «незаконный оборот и хранение оружия и боеприпасов», «незаконное уничтожение чужого имущества», «посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа».

Все они, по версии обвинения, принимали участие в нападении боевиков на Ингушетию в ночь на 22 июня 2004 года. Отряд под командованием Шамиля Басаева тогда атаковал ряд объектов правоохранительных органов республики. В ходе уличных боев в ту ночь погибло 93 человека, из которых 67 были сотрудниками правоохранительных органов. Более 100 человек получили ранения. За пять часов, что длился рейд боевиков, им удалось захватить около 1200 единиц огнестрельного оружия и 70 тыс. единиц боеприпасов. Среди погибших оказались и.о. министра внутренних дел Ингушетии Абукар Костоев, его заместитель Зяудин Катиев, прокурор Назрани Мухарбек Бузуртанов, прокурор Назрановского района Билан Озиев. По словам тогдашнего замгенпрокурора Владимира Колесникова, оружие, похищенное в Ингушетии, было использовано при нападении боевиков на бесланскую школу 1 сентября 2004 года.

Процесс над этими 12 обвиняемыми с участием коллегии присяжных начался еще в марте 2007 года и, по словам адвоката, почти закончился в середине прошлого лета. Но затем в деле под разными предлогами начались бесконечные перерывы. То процесс переносился в другой регион, то менялись судьи. В итоге следующее заседание было назначено на 3 июня, причем на нем, как ожидается, будет рассматриваться вопрос о том, нужны ли в вообще данном случае присяжные или нет.

По словам адвоката Гандарова, год назад стало очевидно, что присяжные после представления доказательств настроены не в пользу обвинения, и прокуроры, по его мнению, решили максимально затянуть процесс, чтобы дождаться нужных изменений в законе. Перед началом прений под предлогом того, что в Ингушетии вдруг не осталось ИВС, отвечающих европейским нормам содержания заключенных, процесс был перенесен в Нальчик, куда два гособвинителя просто не приезжали, фактически срывая процесс. В середине октября почти все подсудимые даже объявили голодовку, требуя скорейшего завершения суда. Тогда прокуроры попросили вернуть дело на стадию предварительного следствия для допроса одного из свидетелей. После отказа судьи гособвинение потребовало его отвода, что в итоге и произошло.

Затем возникли проблемы с новыми судьями -- никто в Верховном суде республики не хотел брать это дело. В итоге вести процесс пришлось лично председателю ВС Ингушетии Михаилу Задворнову. Но и тогда рассмотрение дела по существу не продолжилось. В результате родственники обвиняемых провели 9 и 10 марта пикеты у администрации президента Ингушетии и у здания местного МВД. 12 марта митингующих принял президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров, который пообещал взять ситуацию на контроль, а также поспособствовать тому, чтобы процесс возобновился.

Вмешательство президента действительно помогло, и в апреле суд возобновился. Но после нескольких заседаний председательствующий принял решение вернуть процесс на стадию предварительных слушаний -- фактически начать все заново. Основанием для этого в постановлении суда было указано ходатайство обвинения, однако, по словам адвокатов, на самих заседаниях никаких таких просьб от прокуроров никто не слышал.

Магомед Гандаров уверен, что обвинение потребует отмены суда присяжных и проведения процесса профессиональными судьями. Правда, не исключено, что это еще больше затянет процесс. Дело в том, что пять из 12 подсудимых в терроризме вовсе не обвиняются, а значит, вполне имеют право на суд присяжных, и как суд выйдет из создавшегося положения, можно лишь гадать. Но защита «не террористов», очевидно, попытается требование прокуратуры оспорить, и это еще все больше затянет.

Что касается сути обвинения, то г-н Гандаров отметил, что единственным доказательством вины обвиняемых являются их признательные показания, которые, по его уверениям, были добыты под жестким физическим и психологическим давлением. Как рассказал защитник, основные следственные действия производились в Северной Осетии. Задержанным там были предоставлены государственные осетинские адвокаты, которые, по уверениям г-на Гандарова, учитывая сложные осетино-ингушские отношения, работали формально. При этом несколько обвиняемых действительно состояли в незаконных вооруженных формированиях (НВФ) и сами это признают, но как именно они участвовали в нападении на Ингушетию, из материалов дела непонятно. Причем, по словам адвоката, как выяснилось в ходе прежних заседаний, лишь двое из 12 обвиняемых до суда были знакомы, поскольку являются родственниками.

Говоря об аргументах защиты, г-н Гандаров приводит в пример ситуацию с одним из его подзащитных -- Бейбулатом Амирхановым, студентом Ингушского университета. По версии следствия, он еще за две-три недели до теракта ушел из дома в лес, где вместе с боевиками готовился к нападению. Но согласно его зачетной книжке, студент Амирханов 21 и 22 июня, то есть за несколько часов до нападения и сразу после него, сдал два экзамена.

Адвокат Гандаров отметил, что всего по факту рейда боевиков на Ингушетию состоялось уже почти 20 процессов, на которых в общей сложности судили около 40 человек, и около 40% из них был оправданы именно присяжными.