Если последнее сочинение Оливье Мессиана "Озарения потустороннего мира" записывалось считанное количество раз, то "Песнь о земле" Густава Малера насчитывает десятки записей. Однако на китайском языке Малера до сих пор не пели, а прославленный Венский филармонический оркестр прежде к Мессиану практически не обращался. Поэтому обе новые записи представляют несомненный интерес. Между последним сочинением Мессиана и одним из предсмертных шедевров Малера мало общего, хотя парадоксальным образом оба творения европейских композиторов связаны с Америкой. "Озарения" написаны в конце ХХ века по заказу Нью-Йоркского филармонического оркестра -- того самого, которым в начале столетия руководил Малер, когда писал "Песнь о земле".

Густав Малер. "Песнь о земле" (BIS). Работая директором и дирижером Королевской оперы в Будапеште, Малер боролся за исполнение опер на венгерском языке, понятном местному населению. По тем временам это был весьма передовой подход, хотя с тех пор вроде бы все согласились с тем, что вокальные сочинения создаются с расчетом на музыку того или иного языка и потому должны исполняться на языке оригинала. В то же время, например, существует Английская национальная опера, где по-английски поют Моцарта, Верди, Берга и Яначека. Оба пути имеют право на существование, и нет ничего удивительного в том, что вокальную симфонию Малера "Песнь о земле" наконец решили записать на китайском языке. Ведь в основу этого шедевра легла именно китайская поэзия, хотя Малер знакомился с ней по немецкому пересказу французского перевода.

Начинать знакомство с "Песней о земле" с этой записи не стоит, но если вы слышали хотя бы два-три исполнения малеровской лебединой песни на ее родном, немецком языке, то можете рискнуть. Вначале полный шок: Сингапурский симфонический оркестр играет великолепно, певцы Нинь Лян и Уоррен Мок ничуть не уступают именитым европейским коллегам, но китайский язык, если только вы его не изучали, заставляет вас до боли знакомую музыку воспринимать как марсианскую. И все же в финале происходит чудо: "Прощание" -- последняя часть, по поводу которой Малер опасался, не будет ли она побуждать слушателей к самоубийству, настолько завораживает зловещими соло гобоя, флейты, фагота, что незнакомый язык уходит на второй план, ничуть не мешая воспринимать музыку одну из лучших на свете.

Оливье Мессиан. "Озарения потустороннего мира" (Kairos). В годы работы в Гамбургской опере дирижер Инго Мецмахер прославился не только яркими постановками, но и новогодним циклом "Кто боится музыки ХХ века". В его рамках состоялось шесть вечеров, идея которых была позаимствована у знаменитых Венских новогодних концертов. Только вместо вальсов, маршей и полек оркестр играл короткие пьесы Шостаковича, Прокофьева, Айвза, Адамса, Пярта, Гершвина. Так Венский филармонический оркестр служил Мецмахеру объектом добродушной пародии. Теперь же маэстро, превратившийся из молодого радикала в одного из ярчайших дирижеров Европы, естественным образом попал за пульт прославленного коллектива.

Первым плодом их сотрудничества стала запись сочинения Оливье Мессиана "Озарения потустороннего мира", сделанная к столетию композитора (оно отмечалось три месяца назад). В предсмертном сочинении гения и вправду есть что-то потустороннее, в частности необычно звучащая оркестровка: помимо струнных, медных и ударных -- десять флейт, десять кларнетов, четыре фагота и три гобоя. Здесь почти нет контрастов и громких всплесков, по преимуществу это негромкая и неспешная музыка, особенно в интерпретации Мецмахера, чьи темпы еще медленнее общепринятых. Своеобразная антитеза завещанию Малера: тоже прощание, но умиротворенное, без надрыва и даже не без улыбки.