В минувший вторник в Большом зале Центрального дома актера прошел внеочередной чрезвычайный съезд Московского союза художников под лозунгом «Власть против художников». Повестка: уничтожение Московского дома скульптора. Атмосфера на съезде была, прямо скажем, бурной. Вдохновенно и праведно под одобрительный гул седобородых старцев-художников, делегатов съезда, гневался председатель правления Московского союза художников академик Иван Казанский. В его речах и в речах выступавших следом за ним единомышленников о бандитских действиях «Росимущества» и федеральных властей, о гибели культуры русской и духовной деградации общества эмоции лились полноводными потоками. Собравшиеся на съезде деятели МСХ явно жаждали решительной расправы над врагами духовности и культуры. Как-то вдруг неожиданно, находясь в зале, я начал ловить на себе сверкающие гневные взгляды. Что случилось? -- подумал. Может, почтенные члены союза приняли меня за агента вражеской разведки? С чего бы это? И вдруг понял с чего. Дело в возрасте. Он слишком подозрительный для истовых борцов за русскую культуру. Пожалуй, один я был в обозримом от себя пространстве зала из категории «тех, кому до». До пятидесяти как минимум. Когда понял, решил, что оставаться небезопасно. А тут как раз увидел второе (после замечательного художника Юрия Григоряна) знакомое лицо среди, видимо, достойнейших из достойных сегодняшних творцов великого искусства России. Им оказался Дмитрий Цветков, финалист премии Кандинского прошлого года. Каюсь, больше никого не узнал... Вместе с Дмитрием вышли в коридор общаться.

К слову, Дмитрий Цветков настроен был тоже решительно. Разругал союзы постсоветские вообще и Союз художников в частности. Потому как никакой творческой миссии они якобы не выполняют, в культурном процессе давно аутсайдеры и цепляются лишь за передел собственности, что им с советских времен досталась. И что вообще как раз те художники, которые в активный артпроцесс включены, никак с союзом почти не контактируют. А за мастерские платят немалые суммы из собственного кармана.

Чтобы как-то утихомирить кипящие со всех сторон страсти, решил пообщаться с самым официальным лицом съезда, руководителем юридического отдела РОО МСХ (Региональной общественной организации, Московского союза художников), по доверенности представляющим интересы РОО ОМС (Региональной общественной организации, Объединения московских скульпторов), однофамильцем художника Дмитрия Цветкова Цветковым Василием. От Василия Цветкова услышал предысторию. Московский дом скульптора существует с 1969 года, в бывшей усадьбе XVIII века Петра Вяземского, что находится в 1-м Спасоналивковском переулке. Особняк, над которым в 1969 году нависла угроза сноса, удалось тогда отстоять силами самих творческих работников. Они дом отремонтировали за собственные деньги. С 1996 года решением мэрии Москвы особняк официально передан Объединению московских скульпторов (бывшей части МСХ). С 2006 года особняк на правах памятника архитектуры федерального значения перешел в ведение «Росимущества». В мае 2007 года было подготовлено письмо о безвозмездном предоставлении особняка ОМС. Его собирался подписать согласный с этим решением бывший руководитель Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой. Однако уже в августе того же года Михаил Швыдкой изменил свою позицию и рекомендовал передать здание созданному вновь Фонду гуманитарного сотрудничества стран СНГ, сопредседателем которого г-н Швыдкой и является. Дальше, по словам Василия Цветкова, все развивалось по совсем уж некрасивому сценарию. «Росимущество» вопреки очевидному факту существования ОМС выдало свидетельство, что дом в Спасоналивковском пустует, обременений не имеет. Арбитражный суд выдал иск об истребовании. Как рассказывает Василий Цветков, с грубейшими нарушениями закона 4 февраля сего года приставы-исполнители 2-го Межрайонного отдела по ЦАО УФССП по Москве и представители Московского территориального управления Госимущества возбудили исполнительное производство. Дом опечатан со всем содержимым, включая экспонаты проходившей в нем выставки скульпторов Юрия Петросяна и Александра Петросяна-Бубнова, часть произведений которых числится, например, в фондах Государственного Русского музея. В марте в арбитражном суде будут рассмотрены обжалования действий судебных приставов.

Как же принимать дело об исчезновении Дома скульптора? Как трагедию? Как фарс? Конечно, действия властей беспардонны и циничны. Конечно, Дом скульптора создан энтузиазмом и силами самих мастеров. В нем регулярно проходили выставки (около 20 в год), которые были абсолютно бесплатными как для устроителей (арендная плата не взималась), так и для посетителей. В Доме скульптора работали образовательные студии, мастерские. Учитывая, что мастерам монументального жанра, скульпторам, производить работы и выставлять их куда труднее, чем художникам-станковистам, сам факт существования их профессионального дома -- Дома скульптора -- большое благо.

Однако спросите, какие выставки дома имели более или менее широкий культурный резонанс? Что члены ОМС делают принципиально значимого для того, чтобы сложнейший вид пространственно-пластического формотворчества -- скульптура -- воспринимался бы не как тяжеловесный анахронизм геронтократической советской эпохи, а в коммуникации с сознанием сегодняшним, с новым переживанием предметно-пространственной среды города, например?

Постановка этих проблем, как и шире -- проблемы жизни художественных союзов сегодня, проблемы реальной вовлеченности их в новый художественный процесс -- тоже высвечивает причины бесконечных имущественных споров и фиаско, что терпят в них почтенные содружества культурных деятелей. Если раньше членство в Союзе художников реально способствовало профессиональному росту (стипендия составляла около 150 руб. + творческие командировки + участие в выставках + трудовой стаж + очередь на получение мастерской), то теперь многие бонусы членства обозначены лишь номинально. И ценность их сравнима с теми же риторическими оборотами о духовности и хранении высоких традиций. Реально желание старой гвардии удержать «остатки былой роскоши» и худо-бедно обеспечить будущую профессиональную деятельность союзов. В том числе и путем привлечения молодых. Которые тем не менее раздражают руководство союзов все больше и больше. Своей независимостью (в том числе и от союзов) и востребованностью в принципиальном смысле.