В Хамовническом райсуде Москвы на процессе по так называемому второму делу ЮКОСа вчера начался допрос свидетелей обвинения. Всего их заявлено 250 человек, защита позже намерена представить еще 500 своих.

Первым гособвинители предъявили суду уже хорошо известного фигуранта эпопеи по разоблачению «преступной группы ЮКОСа» -- бывшего гендиректора АОЗТ «Волна» Андрея Крайнова. В 2005 году вместе с бывшим главой нефтяной компании Михаилом Ходорковским и его партнером Платоном Лебедевым, которые сейчас оказались на скамье подсудимых второй раз, его уже судили в рамках первого дела ЮКОСа за мошенничество, неуплату налогов и неисполнение судебных решений. Но если Ходорковский и Лебедев получили тогда по восемь лет колонии, то Крайнов «за оказание содействия следствию» отделался условным сроком пять лет, который истекает в мае будущего года.

Впрочем, какое отношение он имеет к нынешнему процессу над Ходорковским и Лебедевым, осталось совершенно непонятно. Вопросы, которые задавал вчера свидетелю гособвинитель, касались, скорее, того самого первого дела ЮКОСа и не имели никакой связи с предъявленным ныне Ходорковскому и Лебедеву обвинением в хищении в 1998--2003 годах 350 млн т нефти у дочерних предприятий нефтяной компании на сумму более 892,4 млрд рублей.

Началось вчерашнее заседание с аплодисментов родственников, друзей и коллег именитых подсудимых. Они столпились на лестничном пролете рядом с залом суда, куда их оттеснили приставы и конвой, и так приветствовали Ходорковского с Лебедевым. Оба прошествовали в зал суда, со всеми поздоровавшись, с улыбкой и таким элегантным, бодрым и отдохнувшим видом, что даже конвой смотрелся на их фоне почетным эскортом. За несколько месяцев, пока прокуроры монотонно зачитывали «письменные доказательства» (процесс этот начался еще весной), суд опустел. Но как только было объявлено о переходе к устным доказательствам, интерес ко второму акту «процесса века» снова возрос и желающих присутствовать на допросе свидетелей оказалось много.

В гордом одиночестве был только молодой человек, который устроил пикет напротив входа в здание суда. Он развернул растяжку, один конец которой привязал к фонарному столбу, а второй держал сам. На темном фоне этой растяжки красовался портрет Ходорковского и надпись: «Один за всех!» Впрочем, к молодому человеку и его растяжке стражи порядка никакого интереса не выказывали.

Глава Хамовнического райсуда Виктор Данилкин, председательствующий на процессе по делу Ходорковского и Лебедева, открывая заседание, объявил было о начале допроса свидетелей, но адвокат Константин Ривкин попросил повременить, пояснив, что у него есть соображения по поводу оглашенных прокуратурой письменных доказательств. Он сообщил, что ни один из представленных обвинением документов, по мнению защиты, не подтвердил хищения сотен тонн нефти, инкриминируемого обвиняемым. «В этих документах отсутствуют те, что показывают перемещение нефти. Следователи изъяли десятки тысяч документов, но лишь незначительная их часть попала в материалы дела. И в нем не представлены документы потерпевших -- нефтяных компаний «Юганскнефтегаз» и «Самаранефтегаз», у которых якобы и была похищена нефть, -- сказал г-н Ривкин. -- СКП скрывает и многие документы ЮКОСа».

Одним из таких скрытых документов адвокат назвал протокол дела бывшего гендиректора ООО «Ратибор» Владимира Малаховского и замдиректора дирекции внешнего долга НК ЮКОС Владимира Переверзина. В марте 2007 года Басманный суд приговорил их к 12 и 11 годам лишения свободы соответственно за присвоение имущества компаний «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть ВНК» на сумму 13 млрд долл. и легализацию 8,5 млрд долл. По словам г-на Ривкина, к этому протоколу приложен ряд важных документов: акты приема-сдачи нефти в 2000--2003 годах, грузовые и таможенные декларации, аудиторские заключения, акты синтетического учета нефти, финансово-бухгалтерский учет этих нефтяных компаний. По этим бумагам, сказал адвокат, можно увидеть, что вся добытая в то время нефть была продана надлежащим покупателям и от этой продажи был получен валовой доход. «Если это было воровство, то как оно могло принести прибыль?» -- отметил г-н Ривкин.

Его мысль продолжил г-н Лебедев: «В указанных документах, в первую очередь в финансовых отчетах компаний, отражены сведения о фактической стоимости нефти, то есть готовой продукции. Ее обязаны были определить следователь и прокурор и представить вам, ваша честь, в качестве состава вмененного Ходорковскому и мне так называемого хищения нефти. Однако следователи эти данные не только не представили, но они их от нас и от вас скрывают. Вместо этого они предлагают считать выручку от продаж суммой похищенного. Однако стоимость имущества, созданного в самостоятельной организации, производится по ее фактической себестоимости. И в соответствии с решением пленума Верховного суда вы, ваша честь, обязаны определять стоимость имущества (нефти) в соответствии с ее фактической стоимостью».

Свое суждение было и у Михаила Ходорковского. «Нас в этом суде обвинили в краже нефти. Моя стратегия защиты заключается в том, что вся добытая потерпевшими нефть была ими сдана полностью в государственную трубопроводную компанию «Транснефть». И больше мне для того, чтобы доказать свою невиновность, ничего не нужно, -- сказал он. -- Документы, описывающие добычу и сдачу нефти потерпевшими, в материалах дела (по Переверзину и Малаховскому. -- Ред.) имеются».

Сторона защиты попросила суд истребовать из Басманного суда все эти документы. Гособвинитель Валерий Лахтин довольно раздраженно отметил, что прокуратура еще не завершила представление доказательств, а защита уже «занимается имитацией прений в виде анализа их части». «У Ходорковского и Лебедева еще будет возможность представить свои доказательства», -- пообещал он. Однако судья Данилкин согласился, что запрос в Басманный суд сделать все же следует, после чего попросил пристава, наконец, пригласить в зал первого свидетеля.

Им, как уже отмечалось, был условно осужденный Андрей Крайнов, заслуживший такую милость за содействие следствию. После того как судья Данилкин зачитал г-ну Крайнову его права и предупредил об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, адвокаты попросили зачитать ему еще и примечание к этой статье УК. И судья зачитал: «Свидетель освобождается от уголовной ответственности, если он добровольно в ходе судебного разбирательства заявил о ложности данных им показаний». Как сообщил свидетель, теперь он работает гендиректором ЗАО «ПО «Электронные системы», а потом по просьбе гособвинителя Лахтина перечислил свой послужной список в структурах МФО «Менатеп». В 1990 году г-н Крайнов, по его словам, устроился в банк «Ментатеп», с 1993-го по 1995-й работал в МФО «Менатеп», затем, до 1998 года -- в ТОО «Совместное российско-швейцарское предприятие «Рашин Траст энд Трэйд» (СП РТТ), а с того времени и до начала 2000-го -- в компании «Макариус и компания» (учредитель ЮКОС-РМ и ЮКОС-ЭП).

Допрос свидетеля был довольно странным. Его вел гособвинитель Лахтин, но ни одного вопроса, связанного с хищениями нефти, не задал. Его интересовало, был ли г-н Крайнов знаком с подсудимыми, сколько раз с ними встречался и зачем. Свидетель отвечал, что с Ходорковским никогда не пересекался, а у Лебедева был два-три раза. Г-н Лахтин стал допытываться, когда именно происходили эти встречи, стал поднимать из материалов дела копии изъятых ежедневников Крайнова и ежедневников компании «Менатеп», в которых «делались отметки о планируемых и состоявшихся встречах». При этом прокурор сам с трудом отыскивал эти записи и зачитывал их, запинаясь, будто видел впервые. А свидетель также вяло в ответ мычал, что не может вспомнить, когда именно ходил к Лебедеву, помнит только, что пару раз был. Но кое-что все-таки понять удалось.

Г-н Крайнов сообщил, что в 1990-е годы в структурах СП РТТ он занимался регистрацией юрлиц, а также покупкой акций и паев предприятий на кредиты, выдаваемые банком «Менатеп». Движение этих ценных бумаг контролировались банком. В сделках по покупке акций участвовала начальник отдела приватизации банка «Менатеп» Наталья Чернышева (сейчас числится в международном розыске, живет в Великобритании, где получила статус беженца). Решения о покупке тех или иных акций кроме г-жи Чернышевой принимал его начальник -- директор СП РТТ Гитас Анилионис и «кто-нибудь из юристов ЮКОСа», как, например, начальник правового отдела нефтяной компании Дмитрий Гололобов (также проживает в Великобритании в качестве беженца). Про свои встречи с Лебедевым Крайнов мог сказать только лишь то, что на них шла речь о реструктуризации долгов банка «Менатеп» и о межбанковском сотрудничестве, потому что тогда было время банковского кризиса. Единственное, что настоятельно подчеркивал Крайнов, что он никаких самостоятельных решений никогда не принимал, а все свои действия согласовывал с г-ном Анилионисом.

Гособвинитель настоял на том, чтобы зачитать показания г-на Крайнова, данные им на предварительном следствии, чем вызвал бурю негодования у адвокатов и подсудимых. Они заявили, что прокурор касается тем, которые не относятся к данному уголовному делу, и говорит о «третьих лицах», не присутствующих на суде и не имеющих возможности защитить себя. «Это все равно что обсуждать, есть ли жизнь на Марсе. Абсолютно бессмысленно», -- заявил Михаил Ходорковский.

Сегодня, как ожидается, допросом свидетеля Крайнова займется сторона защиты.