За последние два года Театр имени Станиславского и Немировича-Данченко уже во второй раз обращается к французской опере, достаточно раритетной в Москве. В репертуаре других столичных музыкальных театров кроме «Кармен» Бизе, которая более или менее часто мелькает на афишах, других французов найти не удастся. В «Новой опере» в 2004 году возникали «Искатели жемчуга» Бизе в постановке Романа Виктюка, там даже петь пытались по-французски, но китчевая постановка не прижилась.

Так что после более чем успешного «Пеллеаса и Мелизанды» Дебюсси (это был российский дебют знаменитого французского дирижера Марка Минковского и парижского режиссера Оливье Пи) новое обращение к опере французского классика можно счесть грамотным культуртрегерством Музыкального театра. Тем более что почти девяносто лет назад «Вертер» здесь уже появлялся, и руководил постановкой легендарный основатель театра Константин Сергеевич Станиславский собственной персоной. Правда, тот спектакль 1923 года быстренько убрали из репертуара -- в «Красной газете» тогда вышла рецензия под названием «Кому и зачем мог понадобиться «Вертер», этот музыкальный ублюдок?»

Меломаны со стажем знают ответ за этот вопрос: оперы Жюля Массне любимы публикой за их сентиментальность. А об актуальности или революционности в случае с этим композитором говорить никогда и не приходилось -- даже коллеги-музыканты смеялись над ним за его чувствительность, переходящую местами в наивность, но не замечали, что сами вслед за половиной Парижа насвистывают милые мелодии Массне.

В России музыка Массне стала необычайно популярной с конца XIX века (премьера «Вертера» в Петербурге состоялась в 1895 году, через три года после мировой премьеры в Вене), в обязательную программу, например, входил романс Вертера «О, не буди меня». Московские соловьи Леонид Собинов, Иван Козловский и Сергей Лемешев имели привычку исполнять в концертах сразу несколько арий из «Вертера» (два ариозо, романс, дуэт с Шарлоттой) -- считали, что перевоплощение в сентиментального героя из великого романа Гете добавит им очков в плане романтического реноме. Пели тогда «Вертера» по-русски.

За нынешнего «Вертера» взялись люди из драматического театра -- Михаил Бычков и Эмиль Капелюш. Бычков руководит созданным им в 1993 году воронежским Камерным театром. Кроме того, он периодически появляется в Москве -- в качестве приглашенного режиссера поставил «Счастливые дни» Беккета и «Человек, Зверь и Добродетель» Пиранделло в Театре имени Пушкина и «Королеву красоты» Макдонаха в Театре имени Вахтангова. «Вертер» стал его оперным дебютом. Эмиль Капелюш в представлении не нуждается -- этот питерский художник оформляет по нескольку спектаклей, в том числе и музыкальных, в год, и его популярность только растет. Еще в постановочной бригаде значатся Ольга Поликарпова -- она отвечала за костюмы, и Сара Райан Шмидт -- художница по свету. За пультом стоял главный дирижер театра Феликс Коробов.

Трудно сказать, каково соотношение этих сил было во время репетиций, но в результате получилось, что главным двигателем спектакля оказался дизайн. На сцене установили изящный полустанок, который сначала послужил гостиной Судьи, отца Шарлотты, потом таверной и садом, пока в конце первого акта реальный поезд (видеопроекция) не увез с него Вертера, отвергнутого Шарлоттой. Стук колес этого поезда, гулким эхом отозвавшийся не только в ушах Шарлотты и ее мужа Альберта, но и резанувший зрительский слух, -- неплохая находка режиссера, хотя и не оригинальная. Метафора железной дороги как смертельно опасной игрушки, со всеми намеками на роман Толстого, проходит через весь спектакль. Две узкие палки, которые непонятно, как казалось сначала, зачем лежали на авансцене, обратились натуральными шпалами. Когда Шарлотта и Вертер разговаривают в саду, они стоят на разных половинках этих рельсов. Только ей удается пройти по узкой жердочке, а ему нет. Во втором акте Вертер научится ходить по узким рельсам, но только после того как примет решение о самоубийстве. Смерть настигнет Вертера опять же на станции, и непонятно, воспользовался ли он пистолетами, которые Альберт прислал ему по его просьбе якобы для путешествия, или, как Анна Каренина, кинулся под поезд. Во всяком случае Шарлотта находит своего героя лежащим на путях в луже крови. Накал романтических страстей, заложенный в музыке Массне, в спектакле Бычкова--Капелюша получил материальное воплощение: когда Вертеру нужно сильно переживать -- с колосников спускаются трубы (не медные, конечно, но какие-то алюминиевые) и словно прокалывают пространство сцены насквозь. Другим барометром чувствительности стал свет -- он меняется с завидной скоростью, причем преобладают мрачные синий и бордовый цвета.

Из исполнителей я бы выделила Ларису Андрееву -- Шарлотту, и не только из-за выигрышной во всех отношениях субтильной внешности. Малый вес не мешает певице очень прилично петь сложнейшую по нюансировке партию. Наталья Петрожицкая в роли Софи была не менее хороша и не менее изящна, хотя обеим певицам еще нужно много работать с французским языком. Вертер Сергея Балашова оставляет много желать в будущем -- молодому человеку не помешает заняться спортом, а также вместе с коллегами подучиться французскому (с опытом произношение придет, но без практики не обойтись). Однако для первого обращения к музыке такого типа певец явил завидную тщательность.

Предусмотрен и второй состав исполнителей -- он пел на другой день. Жаль, что послушать нового «Вертера» в отстоявшемся варианте можно будет только в октябре и только один раз. Такой репертуарной политикой театр наказывает самого себя и зрителя. Как успешная премьера -- так и жди, что этот спектакль, неважно опера или балет, будет возникать не чаще чем три раза в год. Понятно, что хорошие постановки -- обычно дорогостоящие, но раз уж театр отваживается на хорошее, то разве нежелательно, чтобы как можно больше зрителей это увидели?