Для того чтобы попасть в Абхазию со стороны России, неизбежно приходится посетить Сочи. То есть перед тем, как увидеть одно из главных внешнеполитических достижений Кремля в виде признанной год назад республики, получить удовольствие от зрелища реализации одного из его важнейших и масштабных внутриполитических проектов. К сожалению, удовольствие пока сомнительное.

Многие сочинцы (и их соседи в Абхазии), видимо, уже привыкли к постоянному авралу, в котором существует теперь этот некогда вальяжный участок курортного побережья. Они не только готовы мириться с многокилометровыми пробками на приморском шоссе и всех возможных объездных дорогах. Они с уважением отзываются о строителях, которые работают и днем и ночью (конечно, если данная конкретная стройплощадка находится не у них под окнами), и о планах сноса беспорядочной частной застройки (легко сказать, что дом давно пора сломать, заплатив компенсацию пусть даже по оценке БТИ, если этот дом не твой). Но со стороны некоторые вещи, пожалуй, все-таки виднее.

Лучше всего со стороны виден аэропорт. К счастью, дикие транспортные средства для перевозки пассажиров от трапа в терминал в виде желтых фанерных ящиков с окнами и на колесах, пристегнутых к обычным «ЗИЛам», заменены на современные автобусы. Но зато новый, с иголочки, терминал, открытие которого показали по федеральным каналам уже около двух лет назад, закрыт по причине, которую не считают необходимым объяснять пассажирам. Вместо него по-прежнему работает все тот же устаревший во всех смыслах аэровокзал. С тремя тесными, полустеклянными коробочками терминалов без намека на кондиционирование, музейным оборудованием и не особенно вежливым персоналом. Женский голос, который через динамики регулярно приветствует гостей «южной столицы России» в «уютных и комфортных залах», звучит как издевательство, когда от жары почти нечем дышать, вылет слегка задерживается, а в накопитель перед выходом на посадку начинают запускать пассажиров следующего рейса.

Если бы Сочи не отбил статус будущей столицы зимних Олимпийских игр у нескольких городов, где стаям таксистов-частников запрещено рвать прилетевших пассажиров на куски, пока их багаж еще даже не загрохотал по ленте доисторического транспортера, таксистов можно было бы продолжать считать местным колоритом и списывать на особенности кавказского сервиса. Но Сочи статус отбил. Хотелось верить, что кавказский сервис будет там приближаться к общечеловеческому стандарту как минимум в том же темпе, в каком идет строительство олимпийских объектов. Но, к сожалению, пока изменений к лучшему не заметно. Видимо, дело в том, что «капитанов» олимпийской стройки сажают в «Мерседес» прямо у трапа. Они таким образом лишаются и возможности попасть в кафе, которыми окружена площадь аэровокзала. Принцип обслуживания там давно один: чем больше клиентов, тем выше цены и ниже качество -- все равно народ валом валит. Вряд ли гости Олимпиады оценят эту бизнес-технологию с тем же обреченным энтузиазмом, что и отдыхающие россияне.

Еще один конфликт реальности с мечтой бросается в глаза при движении от аэропорта Адлер к абхазской границе. Пунктир готовых участков бетонных эстакад, нависающих над забитыми магистралями, уже обозначил путь в светлое олимпийское будущее. Но единственными заметными с дороги объектами, завершенными или близкими к завершению (помимо не работающего по неизвестной причине нового аэровокзала), являются несколько церквей. Если совсем ничего не знать о российских спортивных планах, можно предположить, что Сочи готовится ко всемирному конгрессу православных священнослужителей, а вовсе не к международному спортивному празднику.

Еще печальнее выглядит сам пограничный переход. Узость приморской равнины у устья реки Псоу почти исключает ремонт терминала, потому что если его закрыть, легально пересечь российско-абхазскую границу будет невозможно. Премьер-министр России Владимир Путин, побывавший в Абхазии 12 августа, обещал, что через год на Псоу будет еще один мост в дополнение к нынешним пешеходному, железнодорожному и автомобильному. Но вид сочинских пробок в объезд строительства и опыт перехода абхазской границы, к примеру, в сезон вывоза оттуда в Россию урожая мандаринов заставляют заранее содрогаться при мысли, во что превратится переход, если его «усилить» строительством моста. Ситуация из разряда патовых -- не ремонтировать нельзя, но и ремонтировать страшно. Прямо сейчас границу никто не штурмует, и у российских пограничников даже появилось время на доброжелательность. Но все же границе между будущей олимпийской столицей и одним из главных российских внешнеполитических проектов не мешало бы быть поудобнее и пореспектабельнее.

Пока усовершенствования на границе весьма своеобразны. Раньше у адлерских таксистов, возивших на границу (без пробок это ровно 15 минут езды), была дополнительная услуга. За небольшую доплату они подвозили осведомленных пассажиров не к началу многосотметрового пешеходного перехода, а к «дырке» -- обычной дырке в заборе этого перехода. Дырка помогала сократить пешую часть маршрута, не нарушая при этом пограничный режим: вместо того, чтобы «пилить» с сумками через весь длиннющий коридор между двумя заборами, можно было влезть в него прямо перед пунктом паспортного контроля.

Старой дырке, похоже, пришел конец. Но есть новая, с другой стороны и за плату: таксист заезжает на задворки приграничного Казачьего рынка, и пассажиры ныряют в ничем не примечательный двор, в воротах которого строгого вида бабуся отбирает 20 руб. у каждого входящего. Довольные пассажиры пересекают двор и через калитку на грязноватых задах, как раньше, выныривают к будкам паспортного контроля.

Большинство воспринимает это как дешевый способ сократить переход границы. Остальные -- как еще одно проявление местной экзотики.