Информационная шумиха вокруг предполагаемого размещения на юге Киргизии дополнительного российского батальона и ответной реакции Узбекистана на эти приготовления дают возможность высветить главное: зачем нужна Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и зачем нужен этой ОДКБ Узбекистан?

17 лет назад, в мае 1992 года, инициатором подписания этого договора в Ташкенте был узбекский президент Ислам Каримов. Тогда он опасался, что разгоравшаяся в соседнем Таджикистане гражданская война и набиравшая там силу исламская оппозиция угрожают его власти. До 1999 года договор так и назывался -- «ташкентским». Но десять лет назад Каримов отказался подписать протокол о продлении его действия, решив, что теперь ему угрожают планы Москвы создать в Таджикистане на основе своей 201-й дивизии военную базу. Исламисты в этой республике были уже не так страшны, война там закончилась, а некоторые из них даже стали министрами.

Спустя шесть лет уже свои собственные исламисты заставили Ташкент вздрогнуть. В мае 2005-го в Андижане вспыхнул мятеж, подавленный властями с такой силой, что вздрогнул почти весь мир. Но только не Россия. Москва тут же поддержала действия узбекского руководства, ожидая взамен благодарности. Особенно часто на это намекал генсек ОДКБ Николай Бордюжа, мол, появились признаки неминуемого возвращения Узбекистана в лоно организации. Это и случилось в 2006 году. Для этого потребовалось всего несколько часов мужского общения Каримова и Путина наедине в сочинской резиденции последнего. Формальностям вроде обязательного присоединения Ташкента к куче уже взятых обязательств в рамках ОДКБ большого значения не придавали, мол, чего там, мы ж свои люди, ударили по рукам -- и все...

В Кремле испытывали удовлетворение от хорошо проделанной работы. А правильно обученные комментаторы в Москве объяснили, что Россия возвращает себе утерянное влияние в Центральной Азии. Вот, говорили, смотрите, узбеки уже и американскую военную базу выставили вон из страны. Вашингтону, осудившему жестокое применение силы в Андижане и потребовавшему провести международное расследование этих событий, не оставалось ничего другого. Американцы ушли молча.

Однако, не потеряв при этом лица, они спустя четыре года начали возвращаться в Узбекистан. Потому что американцев тамошнее руководство не опасается. А вот русских боится. «Узбекские власти с недоверием относятся к Москве», -- написали на днях в «Нью-Йорк таймс» известные американские политологи Эндрю Качинс (бывший директор Московского центра Карнеги) и Томас Сандерсон. Они сделали этот вывод после поездки в Ташкент, где их приняли «самые высокопоставленные представители власти в Узбекистане». Надо ли объяснять, кто имеется в виду?

Американцам объяснили, что «усиление российского военного присутствия в регионе (в Центральной Азии) является угрозой безопасности», что действия российских «миротворцев» в августе 2008 года в Грузии «произвели глубокое впечатление на узбекских политиков, усилив их ощущение собственной уязвимости». Авторы утверждают, что «скептицизм узбеков в отношении истинных целей русских силен настолько», что «ключевые фигуры» в Узбекистане дали понять американцам: что касается Афганистана, то даже Иран для Вашингтона более надежный партнер, чем Россия»(!).

Что называется, приехали...

Представляю, как объясняли в Ташкенте американцам «истинные цели русских» в том, что не касается Афганистана. И ценю по достоинству деликатность господ Качинса и Сандерсона, опустивших эти объяснения. Со всей ответственностью добавлю от себя, что «самые высокопоставленные представители власти в Узбекистане» опасаются «русских» с тех пор, как пришли к этой власти. Синдром «старшего брата», который, если потребуется, может привести в чувство «младшеньких», до сих не изжит узбекской правящей элитой.

Некоторые обоснования этого можно обнаружить в появившихся вчера комментариях бывшего сотрудника кремлевской администрации Модеста Колерова, по долгу службы занимавшегося «ближним зарубежьем». Он считает, что Ташкент видит угрозу в российском военном присутствии у своих границ, в частности, потому, что оно может препятствовать демографическому и прочему доминированию узбекских национальных «меньшинств» в соседних государствах -- Киргизии и Таджикистане.

Когда три года назад Узбекистан «принимали» в ОДКБ, искушенные знатоки Востока в российском руководстве отдавали себе отчет, что вместе с Ташкентом в организацию втягиваются и тяжкие проблемы его отношений с соседями. Но кому-то очень хотелось «надуть» из ОДКБ структуру покруче да побольше, чтобы НАТО признало ее в качестве равноправного партнера. Вот и сейчас генерал Бордюжа, боясь, что Ташкент снова «хлопнет дверью», обещает «учесть его мнение при подготовке соглашения об открытии военной базы». Но понятно же, что одно исключает другое: либо учесть мнение, либо открыть базу.

Впрочем, можно еще назвать вещи своими именами и признать, что не удастся создать реальную систему коллективной безопасности в Центральной Азии (тем более в СНГ) против воли тех, для кого она предназначена. А с теми, кто нуждается в российском зонтике безопасности, надо заключать двусторонние договоры.