Когда скромный британский режиссер Сэм Мендес снял «Красоту по-американски», от него никто ничего не ждал. Пять «Оскаров», включая лучший фильм и режиссуру, были приятным сюрпризом. Следующие его фильмы подобной славы не добились. «Дороге перемен» (в оригинале Revolutionary road) прочили главную номинацию на «Оскара», жена Мендеса Кейт Уинслет получила за нее «Золотой глобус», но за главную американскую премию картина будет бороться лишь во второстепенных номинациях.

Несмотря на это, «Дорога перемен» -- очень хорошее кино. И смотреть его надо вовсе не потому, что в этом фильме вновь встретились Кейт Уинслет и Леонардо Ди Каприо, одна из самых знаменитых кинематографических пар мира, после «Титаника» ставшая иконой для миллионов подростков, символом абсолютной любви, пронесенной сквозь время.

Как раз поклонникам мелодраматической красивой жизни и не стоит видеть, как изменились их любимые герои, как погрубела Уинслет и оплыл Ди Каприо. «Дорога перемен» -- фильм взрослый, трезвый и грустный. Он про то, что не бывает счастливой семейной жизни, что можно смириться с ее иллюзией, но не стоит проверять ее на прочность. Мендес снял саркастическую, язвительную, полную горечи трагикомедию, в которой бывшие герои-любовники сталкиваются на кухне своего уютного домика, построенного согласно идеалам американской мечты. И оказываются внутри «безнадежной пустоты», как сами они формулируют свою проблему.

Когда-то они были молоды, мечтали о возвышенном, но потом поженились, родили детей, и оказалось, что жизнь их ограничена очень небольшим набором вещей. Никакой романтики, подвигов, никакого блеску. Хотя окружающие твердят, что Уиллеры -- пара необыкновенная, особенная. И им самим кажется, что они особенные. Поэтому работа клерка или домашней хозяйки, случайные интрижки, посиделки с друзьями -- в общем, вся эта рутина их оскорбляет.

Ди Каприо играет хорошего парня Фрэнка, у которого есть амбиции, но он готов загнать их глубоко в подсознание. Его проклятие -- жизнь отца, неприметного клерка компании, в которой теперь служит он сам. Перспектива быть похожим на отца не вдохновляет Фрэнка, раньше она его и вовсе ужасала, но ко всему можно привыкнуть. Не то Эйприл: Уинслет показывает подавленную истерию в глубине ее души -- неудавшаяся актриса, она полна нерастраченных эмоций, и именно ей принадлежит идея осуществления Большой мечты, отъезда в Париж, за которым мерещится полное изменение жизни, переход от прозябания к расцвету.

Фильм снят по роману Ричарда Йейтса, написанному в начале 60-х, едкому сатирическому изображению совместной жизни двух «слабаков», не справляющихся с обычными человеческими задачами, но мечтающими примерить к своим простеньким потребностям какие-то путаные идеалы свободы, творчества, красоты, однако в реальности не обладающими ничем, что как-то выделяло бы их из убогого мира типовых домиков. Ничем, кроме амбиций. Роман можно прочесть -- к выходу фильма его издала «Азбука», в не слишком удачном переводе, зато с фотографией из фильма на обложке.

Мендес насытил сюжет романа современной двусмысленностью. Его героям в отличие от героев романа очень сочувствуешь. Только очень исподволь выясняется: они вовсе не любящая пара, погруженная волею судьбы в мещанскую среду стандартного пригорода, эти люди сами съедают себя изнутри, не умея ни смириться, как их соседи, ни восстать, как их учили в книжках идеологи нового времени.

Любовная драма, разбившаяся о быт, мечта «В Париж! В Париж!», навязчивая, как у чеховских трех сестер, и столь же несбыточная, хотя и на свой, действенный, американский манер, все это касается не только главных героев. Они окружены другими людьми, в которых, как в осколках зеркала, отражается частями их жизнь. Вот пара, где жена постоянно находится в ожидании подвоха и готова рыдать по пустякам из-за того, что знает: муж ее не любит. Вот другая пара пожилых супругов -- муж выключает звук своего слухового аппарата и тогда может слушать жену со спокойным выражением лица. Все притворяются. Спокойствие и благополучие -- результат постоянного компромисса и примирения с обстоятельствами. Эйприл этого не хочет. Она пытается попробовать свою жизнь на прочность, бросить ей вызов, но в спутники ей, как кажется, достался вечный мальчишка со слабой волей, болтун и зануда, которого только недюжинное воображение помогло «принять за мужчину». Проницательный сумасшедший (Майкл Шеннон, номинация на «Оскара» за роль второго плана), которого любящие родители в целях социальной терапии водят в гости к соседям и которому из-за болезни дозволено рубить правду-матку, ставит свой диагноз: сильная и адекватная женщина превращает своего мужа в закомплексованного болвана, пытаясь накачать его своей энергией. А ведь Фрэнк совсем не плох, он просто более готов смириться с жизнью как она есть, готов принять ее правила и почувствовать в награду призрачное маленькое удовлетворение: домом, женой, успехами на работе. Но их кукольный дом слишком хрупок.

Кстати, про кукольный дом... Несмотря на погруженность картины в атмосферу американских 50-х, со вкусом воссозданную и играющую деталями, чеховские и ибсеновские мотивы звучат в этой истории очень сильно, а ее героиня имеет сходство не столько с Норой, сколько с Геддой Габлер. Однако в простодушном варианте американского пригорода, где в соседях все больше плотники и водопроводчики, драма столкновения претензий сверхчеловека с обычной не идеальной, но реальной жизнью выглядит особенно забавно.

Однако прелесть фильма не столько в интересной комбинации характеров и ситуаций, сколько в той убедительной точности, с которой режиссер насыщает действием каждую сцену. Особое удовольствие вызывает звуковое решение фильма. Не только упоительная музыка Томаса Ньюмана, но и вся насыщенная оттенками гамма звучания всех этих бытовых стуков, гудков, пауз и интонаций, сложившихся в джазовую симфонию. Как скромная секретарша (Зои Кэзан) на пороге соблазнения произносит свое пьяноватое Happy Birthday! И как контрастом потом звучит семейное пение под именинный пирог.

Мендес любит поразвлечься цитатами и аллюзиями. Дорогого стоит его насмешка над знаменитой сценой из «Титаника», когда рука любовника, которому героиня отдается в машине, на минуту замирает на боковом стекле.

Но все же главное в фильме -- это чувство эпохи. 50-е годы -- время сдержанных страстей, непременных головных уборов, туфель на каблуках и подчеркнутых силуэтов, последний рубеж корректности перед нахлынувшей вскоре сексуальной революцией -- сегодня воспринимаются с ностальгией, а первые жертвы будущей свободы, Эйприл и Фрэнк, вызывают полное сочувствие: надо же, думаешь, так могло все хорошо сложиться, всего-то надо было немного потерпеть...