Раздав в пятницу вечером в первом павильоне "Мосфильма" в седьмой раз свои статуэтки, премия «Золотой орел» продемонстрировала, что слово «самая», которое она так любит к себе применять, ей действительно иногда подходит. Например, самая странная российская премия. Почти каждый год ее наградной лист заставляет даже самых здравомыслящих людей на некоторое время становиться конспирологами, сторонниками теории заговора. Вот и в этом году такая же история. Чем можно объяснить приз за режиссуру, полученный действительно выдающимся советским режиссером Кареном Шахназаровым за одну из самых неудачных своих работ -- «Исчезнувшая империя», как не желанием отблагодарить человека, который на протяжении вот уже семи лет предоставляет академии огромные площади под вручение премии? (А уж о дороговизне мосфильмовских павильонов кинематографисты отлично осведомлены.) И этой благодарностью одновременно преисполнились вдруг сердца нескольких сотен членов академии, что и заставило их разом проголосовать за Шахназарова, предпочтя его Алексею Учителю («Пленный») и Алексею Герману-младшему («Бумажный солдат)? Странно как-то... Гораздо логичнее предположить существование в отдельных, особо важных с политической точки зрения случаях единой направляющей воли. И, похоже, российские кинематографисты в наличии такой воли не сомневаются: забавно было наблюдать, как многие «вручанты» обращались к сидевшему в первом ряду Никите Сергеевичу Михалкову не просто как к хозяину церемонии, а как к человеку, который отвечает здесь за все: и за список фильмов-номинантов, и за результат голосования, и за концертные номера, и за шутки ведущих -- словом, за все мироздание под названием «Премия «Золотой орел». Хотя формально Михалков ни к церемонии, ни к правлению академии никакого отношения не имеет.

Что касается самой церемонии, то она в этом году оказалась достаточно заурядной: ни одной смешной или актуальной остроты (шутки ведущих Леонида Ярмольника и Марии Шукшиной порождали не смех, а недоброе желание узнать имя автора сценария), хотя многим понравилась пантомима петербургского театра Handmade, сопровождавшая под музыку ансамбля Алексея Айги объявление номинантов на главный приз -- «Лучший фильм».

Транслировавший в этом году церемонию телеканал «Россия», поставив титр «Прямой эфир», не слишком слукавил: эфир был не совсем прямой, а «хоккейный» (то есть со сдвигом на несколько часов), но фактически не порезанный. Остались все шутки «вручантов», все заминки и все неловкости, которые в последнее время из транслируемых церемоний безжалостно вырезают, превращая телеверсии в совершенно безжизненное зрелище.

На этот раз осталось все: и перепутанные конверты, и клоунада Ренаты Литвиновой (она вручала призы лучшему мини-сериалу и сериалу, назвав телевизионное производство словами «гной», «перегной» и «шлачина»), и простодушное заявление телеведущего Александра Любимова, в руках которого находился конверт с именем победителя за лучший неигровой фильм, что он «втайне надеется поцеловать очаровательную Ренаточку» (Литвинова была номинирована за «Зеленый театр в Земфире»). Но поцеловать Любимову пришлось бы -- не решись он все-таки ограничиться пожатием руки -- архимандрита Тихона, потому что лучшим неигровым фильмом была признана «Гибель империи. Византийский урок» («Россия»), одиозная картина, вызвавшая после демонстрации по ТВ бурные дискуссии и отнюдь не восторженное отношение.

Что бы ни говорила Литвинова о «перегное», именно формат телевизионного многосерийного фильма принес в этом году самый большой успех российскому кино. Абсолютным хитом, по сути, единственным признанным и профессионалами, и критиками, и широкой публикой проектом стала «Ликвидация» Сергея Урсуляка. «Ликвидация» получила награду как лучший сериал и вообще все предназначенные для этого формата «Орлы», но все равно призов ей явно не хватило. Ведь Машкову (Гоцману) пришлось соревноваться с Пореченковым (Академиком), награды были достойны оба, но победил, конечно, Машков. А две блистательные театральные актрисы Ксения Раппопорт и Полина Агуреева, исполнительницы женских ролей в «Ликвидации», боролись друг с другом за приз в номинации «Лучшая женская роль на телевидении». Победила Ксения, которая, получая приз, поблагодарила, в частности, польскую актрису Урсулу Малко за акцент, с которым говорит героиня. Многие решили, что Раппопорт в «Ликвидации» переозвучивали, а на самом деле речь шла всего лишь о том, что Урсула (вместе с Ксенией работающая в театре Льва Додина), «ставила» Раппопорт необходимый для «Ликвидации» акцент.

Ксения стала абсолютным триумфатором церемонии, получив также «Орла» и за главную женскую роль -- в «Юрьевом дне» Кирилла Серебренникова. Номинация «Лучшая женская роль» вообще оказалась самой серьезной: справедливо было бы дать награды всем трем актрисам -- и Дарье Мороз за «Живи и помни», и Чулпан Хаматовой за «Бумажного солдата».

Лучшим актером-мужчиной предсказуемо стал Константин Хабенский за роль Колчака. «Адмиралъ» принес также призы оператору (Игорь Гринякин и Алексей Родионов), художнику по костюмам (Мария Мордкович и Екатерина Гмыря) и звукорежиссерам (Александр Копейкин, Владимир Литровник), а вот главная награда -- «Лучший фильм» -- ему вопреки ожиданиям многих не досталась. Впрочем, поскольку в кулуарах ходили слухи, что Никита Сергеевич не большой поклонник этого произведения, результат можно было предвидеть. Лучшим фильмом было названо «Дикое поле», снятое по 17-летней давности сценарию Луцика и Саморядова. Великая драматургия («Орел» за лучший сценарий), по-ремесленному старательно, буквально дословно перенесенная на экран режиссером Михаилом Калатозишвили, -- чем не выбор академиков? Не награждать же «Орлами» радикальную Гай Германику (то, что ее фильм «Все умрут, а я останусь» попал в шорт-лист основной номинации само по себе удивительно) или изысканного «Бумажного солдата» Германа-младшего! А то, что еще один артхаусный лидер года -- «Шультес» Бакура Бакурадзе вообще не вошел ни в одну из номинаций, было принято как само собой разумеющееся.

«Золотой орел» все-таки очень специфическая премия.