Президент Фонда спасения Петербурга Александр МАРГОЛИС расстается с имиджем флегматичного университетского профессора, едва только речь заходит об историческом центре его родного города. Ведь «шпилей его окоем, и облик немеркнущий прошлый», полагает Марголис, может через несколько лет остаться лишь в воспоминаниях.

-- Александр Давыдович, можно ли, на ваш взгляд, в сегодняшнем Петербурге говорить о градостроительной политике?

-- Скорее можно говорить об ее отсутствии -- мы имеем дело с неким «броуновским» движением. Принимаются законы, к ним тут же дописываются поправки и дополнения, фактически дезавуирующие сами эти законы. Так произошло, в частности, с новым генпланом развития Петербурга. Еще одно законотворческое ноу-хау: тихо принимается заведомо «криминальное» постановление и потом вводится как часть в более крупный документ, выносимый в целом на общественное обсуждение. И документ также в целом, невзирая на «частности», одобряется. Так произойдет с Высотным регламентом Петербурга -- самым, пожалуй, скандальным документом последнего времени, поскольку он практически сводит на нет основные положения существующего регламента, срок действия которого еще не истек. Новый высотный регламент утвержден постановлением правительства Петербурга, но не опубликован ни в одном официальном издании Смольного, видимо, чтобы лишний раз не будоражить общественность. При этом без публикации такой документ недействителен. Он войдет составной частью в Правила застройки, а этот документ имеет статус закона, который и будет обсуждаться публично. Общественные обсуждения существуют лишь номинально -- какие-нибудь экзальтированные интеллигенты пошумят, попытаются противопоставить профессиональные резоны тарану нового строительства, и все. Есть идеология зарабатывания денег любой ценой.

-- По-вашему, исторический центр нужно просто законсервировать, а город нужно развивать на периферии?

-- Почему на периферии? Давайте отодвинем все амбиции и благие помыслы километров на пять от исторического центра. Ведь весь он от Приморского шоссе на севере до Обводного канала на юге, от устья Охты на востоке до Васильевского острова на западе, это 5% территории Петербурга. Что мешает заняться остальными 95%? Вообще над расширением Ленинграда задумались впервые еще в 1970--1980-е годы. И тогда же, кстати, впервые удалось убедить городское начальство не вторгаться в центр Петербурга высотными зданиями.

-- Вы имеете в виду историю с гостиницей «Ленинград»?

-- Да. Когда главный архитектор Ленинграда спроектировал эту гостиницу, академики Лихачев и Пиотровский (отец нынешнего директора Эрмитажа. -- Ю.К.) вмешались в ситуацию. И победили: этажность гостиницы была понижена, чтобы не искажать видовые перспективы. С компартией еще можно было бороться. А вот с альянсом власти и бизнеса в наше время, кажется, уже нельзя. То кусок Таврического сада продадут под застройку, то Никольский рынок уничтожат, аврально перестроив под офисы, то в Доме Чичерина на Невском бассейн на крыше соорудят. Есть еще одна проблема, менее заметная, которую еще можно исправить. Виды Петербурга не являются предметом охраны. Потому в последние годы можно, руководствуясь вроде бы благими намерениями, изувечить акваторию стрелки Васильевского острова фонтаном, изуродовать Дворцовую площадь катком. Между тем так называемые открыточные виды Петербурга также необходимо взять под правовую охрану.

-- Есть две модели развития исторических мегаполисов -- английская и французская. Какая нам ближе?

-- То, что теперь происходит у нас, напоминает лондонский вариант. Любой здравомыслящий человек, включая самих британцев, хватается за голову, попадая в Сити. Это мертвый в культурно-историческом и эстетическом смысле кусок города. В Париже успели относительно вовремя остановиться, воздвигнув башню Монпарнас. После чего поняли -- всю архитектурную новизну отодвинем от исторического центра. Так возник район Дефанс. Мне кажется, что ни один из этих вариантов нам не нужен. Есть еще третий -- римский. По-моему, он лучший. В итальянской столице никакие новостройки в архитектуре исторической зоны невозможны. В этом не только идеалистические культурные резоны, но и закон бизнеса: самое дорогое в Италии это ее история, уникальные памятники, и их «продавать» туристам можно, только бережно сохраняя. Почему нам-то это не осознать?!

Сейчас Петербург -- единственный в мире город с сохранившимся ансамблем XVIII--XIX веков. Ведь понимаете, что получается: те, кто рвутся в исторический центр, эксплуатируют именно его подлинность. И просто не понимают, что чем плотнее они будут в буквальном смысле встраиваться в историческую среду, тем меньше ее останется. «Свинья под дубом вековым...» А городские власти, позволяющие подобные «прорывы», видимо этого не осознают. В лучшем случае. Город вульгарно выставлен на продажу.