Шестнадцать лет назад изобретенный приз в последнее время внушает странное чувство благополучия в балетном королевстве. Казалось бы, вот там съели худрука, а там только намереваются; эти неудачно съездили на гастроли, лучшую работу тех в сезоне ухитрилось вовсе не заметить жюри «Золотой маски». А наступают вечера «Бенуа», и местные проблемы съеживаются до их естественного масштаба, масштаба невеликого в мировом контексте. «Бенуа», когда-то провозгласивший себя «балетным Оскаром» (и в начале это вызывало усмешку), охватывая взглядом весь земной шар и раздавая свои награды артистам разных континентов, дает ощущение вписанности в большой мир. В котором -- в очередной раз можно убедиться -- с балетом все в порядке.

Есть и хореографы, и из четырех номинантов (Дэвид Бинтли, поставивший в Бирмингемском Королевском балете «Сирано», Керк Питерсон -- «Отелло» в канадском Балете Атланты, Ана Мария Штекельман -- «Прощай, жестокий брат» в Балете Аргентины, Жан-Кристоф Майо -- «Фауст» в Балете Монте-Карло) жюри выбрало последнего. «Бенуа» традиционно поддерживает и вносит в свои номинации спектакли полномасштабные и сюжетные, что выглядит некоторым вызовом существующей уже несколько десятилетий мировой моде на одноактные бессюжетные сочинения. Это доблестная, но опасная политика: «большой» балет может дать грандиозный успех, но и проваливается с громоподобным треском. На «Бенуа» случались хореографические сочинения, вытащенные явно ради формата, но в этом году выбор жюри ни у кого сомнений не вызвал. «Фауста» не видели в России (будем надеяться, еще не видели), и на концерте «Бенуа» его тоже не показали (дуэт из Монте-Карло танцевал фрагмент из предыдущей премьеры Майо, «Спящей красавицы») -- таковы уж обычаи «Бенуа», что награжденные исполняют зачастую не то, за что их наградили, но Балет Монте-Карло не так давно привозил на гастроли «Золушку», да и на видеорынке достаточно их работ. У Жана-Кристофа Майо легкая рука и железная конструкторская хватка, его спектакли выплавляются из смеси классики и модерна. Внешне усмешливый циник, внутри тонкий поэт, Майо умеет слушать музыку и умеет ею повелевать; и внушает надежду на то, что у «большого» классического танца есть будущее.

«Бенуа» рассматривает работы за год, а не за сезон, и за роли, сделанные в 2007 году, были номинированы пять балерин. Увы, среди них не было ни одной россиянки, но класс соревнующихся был таков, что даже вопросов по этому поводу не возникло. Конечно, Сесилия Фигаредо из Балета Аргентины, гораздо более «заточенном» под танго, несколько выбивается из общего ряда, но остальная четверка -- это танцовщицы хай-класса. Элеонора Аббаньято была номинирована за роль в «Прусте» (Парижская опера), Джилиан Мерфи -- за Титанию во «Сне» (American Ballet Theatre), Сильвия Аццони -- за заглавную роль в «Русалочке» (Гамбургский балет) и звезда Английского королевского балета Тамара Рохо -- за концертные выступления в Неаполе. В результате приз поделили на двоих -- лауреатками стали Аццони, демонстрирующая абсолютную гибкость всех конечностей и создающая на сцене действительную иллюзию русалочьего хвоста, и Рохо, в очередной раз убежденно заявившая, что лирика -- ничто, техника -- все. То есть все правильно: традиционное «внутреннее» деление на белых и черных лебедей работает, и были награждены как «белая», так и «черная» балерины.

Танцовщиков тоже было пять: были выдвинуты Денис Матвиенко (за роль в «Даме с камелиями», поставленной Асами Маки в Новом национальном театре в Токио), Лукас Олива (Балет Аргентины, «Прощай, жестокий брат»), Юрий Смекалов (за роль Тригорина в эйфмановской «Чайке»), Марсело Гомес (за две роли в American Ballet Theatre) и Карлос Акоста (за Спартака, которого он станцевал в Большом театре). Наградили Гомеса и Акосту, то есть вдохновил жюри в обоих случаях броский «американский» танец. На гастролях в Москве (а затем отправившись вместе с Большим театром в Париж) Акоста поднимал залы в овациях сногсшибательными трюками, азартом, пластическим победным «воплем», видимо, очень понравился и председателю жюри «Бенуа» Юрию Григоровичу, что сорок лет назад «Спартака» и сочинил. Вашему обозревателю Спартак Акосты представляется слишком одномерным, всего лишь кинувшийся на угнетателя раб, с удовольствием убивающий врагов. Два танцовщика -- Владимир Васильев когда-то, Дмитрий Белоголовцев сейчас -- делали и делают эту роль тоньше, умнее и психологичнее. Но раз Григоровичу нравится Акоста, значит, он сам ничего более сложного в виду не имел?

А сценографов в этом году не награждали -- по мнению жюри, выдающихся работ не случилось. Ну в конце концов балет может существовать и без декораций. Главное, что есть кому эти балеты ставить и танцевать, что «Бенуа» и отметил.