Иногда кажется, что фраза «От вас, парни, одно несчастье!» уместно прозвучала бы едва ли не в любой опере. Но звучит она в «Енуфе» Леоша Яначека в устах старой хозяйки мельницы, которая, понятно, зрит в корень. От парней, впрочем, одно несчастье, а от дремучего, жестокого деревенского уклада, подчиняющего себе всех без исключения героев «Енуфы», -- другое. Третье -- уже в нотах: мрачность и безысходность лежащей в основе либретто драмы Габриэлы Прейссовой «Ее падчерица» в опере Яначека усугубляется экспрессивной музыкой, пропитанной личным отношением композитора, которого не случайно сравнивали с Бедржихом Сметаной, но в миноре. Любовь, смерть, вера -- три главные темы «Енуфы» -- были для него не только и не столько философскими категориями, мимо которых не пройти любому творцу, сколько событиями его собственной жизни. Композитору, в реальности пережившему смерть маленького сына и 20-летней дочери, сюжет «Ее падчерицы» оказался достаточно близким, чтобы на свет появилось столь пронзительное произведение, как опера «Енуфа».

В постановке Мариинского театра, представленной в рамках «Золотой маски» в Москве, пронзительность, а также искренность и непосредственность сохраняются. Молодой режиссер Василий Бархатов, едва окончивший РАТИ, не брал на себя завышенных обязательств, не набивался в соавторы, не искал новых смыслов. Он сосредоточился на подаче того, что прямо задано партитурой. Весьма разумная тактика, поскольку для российского зрителя в подавляющем большинстве спектакль в Мариинке -- это первое знакомство с сочинением. Почти вся постпремьерная критика постановки (премьера состоялась в Петербурге в апреле прошлого года) сводилась к похвалам режиссера за указанную сдержанность, но также к указаниям на отсутствие современной идеи. Тем не менее и без нее Василий Бархатов номинируется на «Маску» как лучший режиссер в опере.

Вспомним, что когда впервые номинировался на «Маску» спектакль «Молодой Давид» (Новосибирский театр оперы и балета), его постановщику Дмитрию Чернякову было всего на несколько лет больше, нежели теперь Бархатову. Неотработанные тогда еще механизмы премирования лишили Чернякова награды (вполне заслуженной, по крайней мере в номинации «Новация»), но это был отличный трамплин для последующего взлета: сегодня Черняков -- уже традиционно один из главных претендентов на премию. Для Бархатова, нового дебютанта отечественной оперной режиссуры, нынешняя номинация все-таки колоссальный аванс.

«Енуфа» претендует на «Маску» и как лучший спектакль в опере, а в числе персональных соискателей премии также художник Зиновий Марголин, опустивший действие на дно котлована, и исполнительницы главных женских ролей Ирина Матаева (Енуфа) и Лариса Гоголевская (Дьячиха). У первой, совершенно замечательной, против второй все же шансов нет. Редко роль подобает певице в такой мере, в какой Дьячиха -- Ларисе Гоголевской (которая, напомню, выдвигается на «Маску» также за исполнение заглавной партии в мариинской «Электре» Штрауса). Этим соответствием нивелируется даже заметное для сопрано неудобство партии в нижнем сегменте тесситуры (в некоторых справочниках Дьячиха значится как меццо). Вообще мачеха выведена настолько ярко и выпукло, что оперу стоило бы давать под альтернативным литературному первоисточнику названием. Не случайно, когда Енуфе сообщают о страшной находке в реке, не ее, а Дьячиху выводит режиссер на передний план. Реакция убийцы-мученицы, справедливо счел режиссер, должна быть замечена зрителем, а охваченная ужасом молодая мать в это время естественным порывом (и режиссерской волей) устремляется туда, где она должна быть, -- к ребенку. Так что как раз за эту сцену, за которую Бархатова почему-то ругают, мне хочется его поблагодарить.

Спектакль, оцененный критиками после премьеры как весьма цельный и гармоничный, отличающийся чрезвычайно удачно подобранным составом солистов, в Москве явно недобрал баллов из-за отсутствия Валерия Гергиева. Вместо него за дирижерский пульт встал Михаил Агрест, под руководством которого оркестр предстал весьма несобранным и оставался таковым как минимум два первых акта. Взаимодействие оркестра и солистов (и тем более хора) было крайне уязвимым и вызывало ощущение «сырого продукта», в то время как «продукт» таковым точно не является. Но хотя при всех составляющих «Енуфа» -- безусловное украшение фестивальной афиши, все премии скорее всего она уступит конкурентам.