Наталия Бессмертнова умерла вчера в Москве на 67-м году жизни после тяжелой болезни.

История этой балерины -- это история исключения и история преданности. Исключение из правил московской школы -- Бессмертнова училась у Софьи Головкиной, диктовавшей всем ученицам свой бравурный стиль, но была балериной нежной, различавшей полутона и малейшие оттенки чувства. И преданность -- Юрию Григоровичу, женой которого она стала в лучшие его времена, когда его звезда восходила над Большим театром, и осталась навсегда -- и когда звезда стала мрачнеть и падать, утаскивая прима-балерину в дебри его унылых балетов последних лет, и когда она совсем закатилась и жизнь свелась к продаже старых постановок на сцены Краснодара, Якутска и Стамбула.

Это было ее решение, и это была ее жизнь -- она меняла себя под его балеты. В начале карьеры была балерина-сильфида, волшебное существо, и Вадим Гаевский, самый чуткий балетный критик, рецензировавший спектакли той эпохи, в своей книге «Дивертисмент» находил волшебные слова для описания этой танцовщицы. Для описания Жизели -- самой главной, самой значимой ее роли. «Плохо ли, хорошо ли, но Бессмертнова не внесла в «Жизель» никаких тайн, никаких инфернальных мотивов. Обликом, ритмом, интонацией па она внесла сюда совершенно иной круг -- или поток ассоциаций. Она внесла в белый балет острую лирику непоправимой обиды. Она танцевала злосчастье. Представьте себе гениальную девочку-пианистку, которая играет перед враждебным жюри и знает, что не может рассчитывать на приз, даже на простую ободряющую улыбку. Представьте себе одаренную, но ранимую абитуриентку, которую режет на экзамене приемная комиссия, состоящая из негодяев. Так Жизель -- Бессмертнова танцует перед хором бесстрастных виллис».

С возрастом люди учатся защищаться -- те, кто доживает до тех лет, когда приходит это умение. Бессмертнова тоже взрослела и закрывалась, и в этом ей помогали сочинения Григоровича. Еще жертва в «Иване Грозном» -- и уже бодро перековывающаяся в комсомолку певичка в «Золотом веке», органично смотрящаяся в конструкциях марша-демонстрации. Кроме того, положение прима-балерины (а тем более прима-балерины и одновременно жены руководителя театра) не способствует развитию добросердечия -- те, кто тебе не завидует, тот хочет тебя использовать, а чаще всего то и другое происходит одновременно. Из юной, подчинявшейся лишь музыке сильфиды выросла довольно жесткая, не очень веселая женщина, суровая профессионалка, помогавшая мужу с репетициями его переносимых на разные сцены спектаклей.

Запомнится же, навсегда останется в истории ранними своими дебютами. Седьмым вальсом из «Шопенианы» и Жизелью.