Давно уже самые проницательные столичные кураторы и художники являют собой прямую противоположность чеховским героиням с их "В Москву! В Москву!", повторяя про себя: "В регионы! В регионы!" В провинции и финансирование получше (просто цены другие), и местные власти ради собственного имиджа нарочитую и фальшивую продвинутость готовы продемонстрировать, привечая именитых гостей, и "квартирный вопрос" (то есть проблема экспозиционных помещений) там не испортил музейщиков и галеристов до той степени, как в Москве или Питере. Бывают разные эксцессы в жанре взаимного непонимания организаторов выставки и ее участников, но уголовными преследованиями авторов и искусствоведов может бахвалиться именно наш "сахарный Кремль" после скандалов с Сахаровским центром. Я лично подтверждаю: бездна эстетических впечатлений ожидает от поездок по России. Благодаря именно художникам "столичным", своим, которые умудряются войти в контакт с genium loci совершенно естественно, без снобизма и презрения, зато с каким-то необъяснимым энтузиазмом. Наглядный пример дружественной коллаборации центра и периферии -- проект в Перми под залихватским в своей банальности названием "Русское бедное" (кажется, ну сколько можно кичиться своими сиростью и убогостью, ставшими дорогими брендами!).

Имена организаторов звучат еще более вызывающе, чем название. Автор проекта -- Сергей Гордеев, представитель администрации Пермского края в Совете Федерации, сиятельный сенатор, возглавляющий, однако, фонд "Русский авангард" и всерьез озабоченный восстановлением памятников архитектуры эпохи конструктивизма. Куратор выставки -- Марат Гельман; да, провокативный политтехнолог, однако еще и галерист, блистательно чувствующий, куда ветер дует, и имеющий способность на больших коллективных экспозициях, им организуемых, собирать из множества разрозненных осколков-артефактов (псевдо-)достоверную картину сегодняшнего российского искусства. Поэтому пугаться этих имен нельзя -- стоит лишь позавидовать животному нюху и лисьей хитрости Гордеева и Гельмана.

Им удалось обаять даже губернатора Пермского края Олега Чиркунова, на вернисаже пообещавшего превратить бывший Речной вокзал на берегу Камы в Государственный музей современного искусства с коллекцией на основе нынешней выставки, именно на Речном вокзале и открывшейся. Перед открытием прямо на набережной ансамбль ударных инструментов под руководством Марка Пекарского исполнил на мусорных баках под аккомпанемент нутряных вздохов и стонов Натальи Пшеничниковой (знаменитая флейтистка теперь пробует себя в вокальном жанре) произведение Георгия Дорохова, одноименное выставке, -- "Русское бедное". Идея концерта-перфоманса (музыканты были в противогазах, ибо "русское бедное", вероятно, дурно пахнет) принадлежала режиссеру Кириллу Серебренникову. И он оказался настолько доволен проникновенной речью губернатора, что уже в Москве сообщил, что и свой фестиваль "Территория" готов перенести в Пермь. Так что в самом деле -- "В регионы! В регионы!"

И это разумно. Ну где в столицах найти под современное искусство такое пространство, как пермский Речной вокзал? Здание было построено в 1940-м по проекту Алексея Гринберга уже после его смерти. Гринберг -- одна из знаковых фигур конструктивизма и вообще талантливый архитектор, сотрудничавший и с Моисеем Гинзбургом, и с Алексеем Щусевым, антиподами по эстетике. Речной вокзал -- единственная постройка Гринберга, укладывающаяся в сталинский ампир, но все равно с конструктивистским налетом, не помпезная и не позорная, элегантная, слегка напоминающая корабль, органично вписанная в ландшафт. И вот два этажа этого все же официозного сооружения отдали под разудалое искусство, выполненное в стиле "Чем хуже, тем лучше".

Название "Русское бедное" отсылает к знаменитому течению Arte Povera ("бедное искусство"), созданному итальянскими художниками в конце 1960-х. Но это и принципиальный наш ответ Кунеллису и Мерцу. Те принципиально отказались от красоты, создавая свои произведения из природных материалов или бытового мусора, поскольку красоты вокруг было навалом -- хоть в римских музеях, хоть на страницах гламурных журналов. А мы тянемся к красоте, пытаясь восстановить ее из окружающего нас мусора. Марат Гельман свою концепцию объясняет на конкретных примерах. Валерий Кошляков рисовал виды Вечного города на драном картоне, поскольку не было денег на холст. Александр Бродский создавал свои скульптуры из необожженной глины, поскольку не было печей для обжига. И ничего что сейчас Кошляков -- дорогой живописец, а Бродский -- преуспевающий архитектор. Они сохранили верность убогому материалу и романтическую мечту о невозможном и далеком прекрасном до сих пор. И этот взгляд на звездное небо из канализационного люка присущ авторам и более молодым, и ветеранам андеграунда. Что и иллюстрирует экспозиция, сочетающая скорбность использованных материалов и филигранную отточенность произведений, посконность и музейное качество.

Хоть Гельман и уверяет, что их с Гордеевым проект -- это ответ на восприятие Западом русского современного искусства как исключительно политического, эстетический (и даже эстетский) эксперимент, игра в формотворчество, все равно в "Русском бедном" чувствуется социальный привкус. Дело даже не только в неустанном педалировании неухоженности отечественной культурной территории. Скорее от выставки остается ощущение райского сада на помойке. Работы затратны (например, уже перед входом на Речной вокзал зрителя встречает инсталляция Николая Полисского "Границы империи" -- несколько десятков многометровых деревянных столбов, на завершиях которых сидят символические орлы-мутанты). Многие велики по размерам. Про два этажа помещения уже говорилось. Все светится, качается, звучит, "интерактивничает". Да, мусор, дерево, железяки, поролон, картон, но очень изящно преображенные. И вот тут возникает ощущение, что основной идеей проекта был не слоган "Мы бедные, но гордые", как могло показаться. Нет, устроителям выставки хотелось в бедность поиграть, скрывая под лохмотьями рубища тугие кошельки.

У Достоевского в "Подростке" поминается нищий, после смерти которого в котомке нашлось несметное состояние. Вот это и есть наш национальный феномен, социокультурное достояние. Наше искусство не за чертой бедности. Оно внутри ее и очень хорошо там себя чувствует. А Марат Гельман это чувство прочувственно передал другим. Пермь ведь тоже очень богатый город, однако городская администрация вечно твердит про бюджетный дефицит. Так что губернатора, поддержавшего проект, легко понять: в выставке он увидел собственное отражение.