Ее все звали Митой, эту гражданку Москвы и гражданку мира. (В последние годы Суламифь крепко поссорилась с племянницей Майей Плисецкой, которую она воспитывала, когда арестовали ее сестру Рахиль -- «жену врага народа»; вряд ли и обиженная Плисецкая будет отрицать родство стиля жизни -- если не стиля танца.) Танец был московским -- она училась в столице, работала в Большом (куда сначала ее взяли даже не в кордебалетный штат, а на разовые выходы в кордебалете, но Суламифь не переживала, успевая в день поучаствовать в четырех спектаклях на разных сценах, и зарабатывала побольше штатной корды, о чем гордо вспоминала семьдесят лет спустя). Танец был веселым, виртуозным, летучим -- случались и лирические роли, но ближе были героини азартные и авантюрные. Коронная роль -- Китри в «Дон Кихоте». Роль, о которой остались лишь легенды, -- Суок в «Трех толстяках» Игоря Моисеева. Роль, что вдруг шесть лет назад выпорхнула из архива фотографий на афишу Большого, -- Балерина в «Светлом ручье». (Понятно, что спектакль Алексея Ратманского ничем хореографически не схож с давним балетом Федора Лопухова, но недаром гигантская фотография из того, старого спектакля висела над театром в день премьеры -- хореографу, что всерьез интересуется «догригоровичским» Большим, было важно обозначить родство.) И конечно, Жанна в «Пламени Парижа» -- зовущая французский народ на штурм дворца и торжествующая победу.

И гражданка мира -- с 30-х годов. Нет, эмигрировала она только в 1980 году -- последней каплей стала дурость «опекунов», потребовавших, когда на гастролях в Японии у знаменитого педагога Большого возникли проблемы со здоровьем, чтобы она летела домой, а не ложилась в клинику там. «В самолете отлежитесь» -- и Суламифь взорвалась, схватила сына Мишу (он тоже участвовал в гастролях) и отправилась в американское посольство. Путешествовать она начала в 30-х, когда с братом Асафом (тоже суперзвезда и один из создателей московской школы мужского танца) отправилась на гастроли по Европе. Позвал продюсер. За разрешением поехать Суламифь обратилась к Авелю Енукидзе. Но как! Продемонстрировав талант дипломата: «Вот, зовут. Что посоветуете?» Посоветовали ехать. Они оказались в Берлине точно в день поджога Рейхстага, но оттанцевали свое. Во Франции походили на уроки к бывшим императорским балеринам -- и фыркали втихомолку, глядя, как Кшесинская преподает нелепой любительнице-американке, решившей из всей балетной науки постичь только искусство фуэте. Уже тогда думали о преподавании -- хотя преподавать Суламифь стала всерьез только после окончания балеринской карьеры.

Зато как преподавать! Она фактически создала японский балет. Работала в Южной Америке (ее отпускали в многолетние командировки -- иногда Министерство культуры пыталось вместо нее послать кого-нибудь другого, но заказчики были неумолимы). Работала у Ноймайера и в Парижской опере. Была награждена орденом Британской империи. В Британии она стала Дамой Суламифь Мессерер -- за работу в английском балете. И, прожив долгий век (ее не стало четыре года назад), оставила дело в надежных руках -- сын, Михаил Мессерер, стал одним из лучших педагогов в мире.