Одним из основных факторов, определяющих боеспособность российской армии, является обеспеченность ее современными боеприпасами. Как бы ни были хороши сами по себе боевые самолеты, танки, корабли, артиллерийские установки, но без ракет и снарядов грош им цена. В условиях переживаемого кризиса в области создания высокоточных неядерных (обычных) вооружений в дальнобойном исполнении, совпавшего с внедрением бесконтактных форм боевых действий, российское руководство вынужденно сделало ставку на стратегические ядерные силы, которые должны компенсировать не всегда удовлетворительную боеспособность российской армии, оснащенной на 70% старыми вооружениями. Именно эта ставка ощутимо влияет на перекос в строительстве вооруженных сил в сторону ядерного оружия и приостановке развития остальных видов и родов войск.

Хотя российское военное руководство продолжает уделять основное внимание оснащению армии ракетами с ядерными боеголовками, но и там не все благополучно. Предполагать, что после обмена ядерными ударами война заканчивается, -- явное заблуждение. Гипотетически после ядерных ударов на российскую территорию ринутся потоки бронетанковых и механизированных войск противника для захвата природных богатств. В это же время с помощью крылатых ракет в обычном снаряжении будет продолжаться уничтожение важных государственных и военных объектов. Для отражения такой агрессии необходима достаточно объемная номенклатура средств поражения: осколочно-фугасные, кумулятивные, бронебойные снаряды; противотанковые и зенитные управляемые ракеты; начиненные самоприцеливающимися и самонаводящимися кассетными боевыми элементами артиллерийские снаряды, управляемые авиационные контейнеры, а также головные части тактических ракет; дальнобойные крылатые ракеты с неядерными боевыми частями для поражения различных объектов и др. Основная ставка на ядерное оружие при отсутствии современных вооружений в обычном снаряжении -- полнейший нонсенс.

Кризис отрасли

В 2000 году бывший начальник вооружения Вооруженных сил РФ генерал-полковник Анатолий Ситнов отметил, что из-за недостатка боеприпасов войскам приходится тратить неприкосновенные запасы, которые сократились до 20--25% от необходимого уровня. Усугубление этой ситуации обозначил в 2005 году бывший руководитель Федеральной службы по оборонному заказу Андрей Бельянинов: «Достаточно сказать, что боеприпасы мы уже не производим». И, наконец, неблагополучное состояние боеприпасной отрасли 2 ноября 2007 года на заседании Военно-промышленной комиссии отметил вице-премьер Сергей Иванов. Таким образом, сложилась ситуация, при которой российская армия осталась без боеприпасов -- от артснарядов до высокоточных дальнобойных крылатых ракет в обычном снаряжении.

По истечении сроков хранения артиллерийские снаряды не могут быть использованы, так как при стрельбе возможны их взрывы в стволе. Поэтому запасы должны пополняться путем замены старых боеприпасов новыми. Но за последние 15 лет такие замены не осуществлялись. Впервые за многие годы существования нашего государства был прерван на долгий срок процесс обеспечения армии боеприпасами.

Еще в советские времена среди девяти оборонных министерств отрасль боеприпасов была самой отстающей по научному и производственно-технологическому потенциалу. В те годы наметились серьезные отставания по технологии производства и эффективности боеприпасов. Так что кризис, переживаемый отраслью, имеет глубокий и затяжной характер. К настоящему времени боеприпасная отрасль находится, на мой взгляд, в закризисном состоянии. Требуется разработка новых средств поражения, технологий производства с новым оборудованием, рецептур взрывчатых веществ (ВВ) и порохов, технологий снаряжения, материалов, измерительных комплексов и методик полигонных испытаний, методик утилизации боеприпасов. По существу, требуется воссоздать отрасль совершенно на новом уровне, на что требуются годы. И, наконец, после того, как отрасль заработает, нужны годы для создания неприкосновенного запаса боеприпасов. Вряд ли эти задачи удастся решить за оставшееся время с помощью действующей Государственной программы вооружения на период 2006--2015 годов.

Снабжение армии боеприпасами -- сложный непрерывный процесс, включающий производство, хранение, ремонт и своевременную поставку их в войска. Уже в мирное время создаются запасы боеприпасов, необходимые для использования в начальный период войны, во время которого разворачиваются мобилизационные мощности для расширенного производства. В Советском Союзе для случая уничтожения заводов по производству и снаряжению боеприпасов предусматривалось создание их неприкосновенного запаса, который хранился на арсеналах и складах, расположенных на наиболее опасных стратегических направлениях.

Но такой ранее отработанный порядок не характерен для российской действительности. Сегодня боеприпасные заводы не могут принять заказы, финансируемые Министерством обороны, по производству даже штатных образцов из-за неудовлетворительного состояния станочного парка и отсутствия высококвалифицированных рабочих. Кроме того, промышленное производство боеприпасов потеряло полностью технологии по более чем 100 видам боеприпасов, определяющих боевые возможности многих систем вооружения. Потеря сотни технологий свидетельствует, что в настоящее время в номенклатуре боевых средств авиации, флота и сухопутных войск образовалась брешь, не позволяющая вести эффективные боевые действия. Другими словами, артиллерия, танки, самолеты, вертолеты, корабли остались без снарядов, мин и других боевых средств.

Логистика войны

Важнейшая компонента, определяющая боеспособность вооруженных сил, -- своевременная поставка боеприпасов в войска. Современные высокодинамичные условия боевых действий требуют ускорения такой доставки. Особенно остра проблема снабжения боеприпасами высокомобильных частей быстрого реагирования. Успех боевых действий таких подразделений, функционирующих на больших расстояниях от баз снабжения, еще в большей степени определяется оперативностью системы доставки боеприпасов. К сожалению, у нас этой проблеме не уделялось должного внимания.

Американская система снабжения войск боеприпасами была апробирована в боевых действиях против Ирака. Основным звеном этой системы является автоматизированная система управления. Она принимала заявки на снабжение войск, размещала заказы на поставку из арсеналов и баз, определяла наивыгоднейший маршрут доставки, заказывала транспортные средства, следила за перевозкой и своевременным поступлением груза в пункт назначения. Система снабжения позволяла осуществлять полный цикл обеспечения: от получения заявки с территории Ирака до поставки боеприпасов со складов в Западной Европе в течение не более семи часов. У нас такие задачи решаются в лучшем случае за несколько суток.

Отсутствие неприкосновенного запаса боеприпасов и эффективной системы их доставки армейским подразделениям в боевых условиях вызывает сомнение в осуществимости имеющихся планов Генерального штаба по отражению возможной агрессии. Нельзя мириться с положением, когда ведение боевых действий при любом военном конфликте становится для российских вооруженных сил неподъемной задачей из-за отсутствия неприкосновенного запаса современных боеприпасов в неядерном снаряжении.

Иллюзия ассиметричного ответа

В условиях отсутствия неприкосновенного запаса боеприпасов и при наличии 70% старых вооружений российские военачальники часто отмечают, что важнейшим моментом в развитии системы вооружения должна стать ориентация на асимметричное противодействие созданию и развертыванию дорогостоящих систем вооружения потенциальных противников. Другими словами, пусть эти недоумки тратят огромные деньги на дорогостоящие образцы вооружений, а мы, если потребуется, с ними разберемся с помощью гораздо более дешевого чудо-оружия, основой которого является асимметричное воздействие. В действительности термин «асимметричное оружие» в основном используется для маскировки неудовлетворительной практики перевооружения нашей армии темпами, не соответствующими реальным угрозам.

США и НАТО уже создали существенную асимметрию по отношению к российской неядерной системе вооружения путем производства массового количества высокоточных дальнобойных образцов в обычном снаряжении, а также преуспели в создании интегрированных систем разведки, управления и связи, навигационного обеспечения. К завершению российской Государственной программы вооружения 2015 года американская реальная асимметрия позволит иметь значительный арсенал высокоточного стратегического оружия в обычном снаряжении при практически полном отсутствии такового у нас. Чтобы защититься от такой асимметрии, по периметру защищаемых объектов потребуется поставить несколько рядов зенитных ракетных систем С-300 и С-400, что практически неосуществимо. Но и для ЗРС С-400 американцы уже подготовили асимметричный ответ, например, с помощью СВЧ-оружия.

Существующие системы радиоэлектронной борьбы (РЭБ) действуют только в момент работы системы противника, да и то при условии заблаговременного определения ее параметров излучения. При выключенной системе РЭБ противник возвращается к прежнему режиму работы. Такое положение не устраивало американцев, и они создали микроволновое СВЧ-оружие, с помощью которого можно подавлять системы ПВО и ПРО, выводить из строя космические аппараты, дезорганизовать боевое управление и связь, защищать свои объекты от высокоточного оружия.

Очевидно, что большая часть современного российского оружия (ПВО, ПРО, космические и авиационные средства), являясь потенциальными объектами поражения СВЧ-оружием, может быстро перейти в разряд образцов вчерашнего дня. В настоящее время во многих комплексах вооружения используются радиолокационные станции (РЛС) с фазированными антенными решетками (ФАР), которые невозможно защитить от воздействия СВЧ-излучения. Объектами поражения СВЧ-оружием могут быть РЛС зенитных ракетных систем «Антей-2500», С-400 «Триумф», семейство С-300, «Бук-М1-2», «Тор-М1», «Тор-М2Э», самолетов Су-25, Су-27, Су-34, Су-30МКИ, МиГ-31, комплекса разведки и контроля стрельбы «Зоопарк-1», корабельной системы «Позитив-МЭ1» и других.

Работоспособность этих РЛС при таком воздействии может ухудшаться вплоть до полного вывода из строя. СВЧ-оружие в отличие от системы РЭБ воздействует на объект поражения и выводит его из строя независимо от того, включен он или выключен. Обнаружение неисправностей в системе ФАР после воздействия микроволнового оружия потребует создания специальной тестирующей аппаратуры, что значительно усложнит обслуживание. Вообще ремонт и восстановление ФАР в боевых условиях вряд ли возможны после поражения СВЧ-оружием. Таким образом, после поражения РЛС зенитные управляемые ракеты зенитных ракетных комплексов и систем окажутся не у дел.

Новые носители со старыми боеприпасами

Отсутствие у принятых на вооружение носителей новых средств поражения -- характерная черта для новых образцов. Примером этому -- замена фронтового бомбардировщика Су-24 бомбардировщиком Су-34. Последний унаследовал от предшественника все старое бомбовое, неуправляемое и управляемое ракетное и пушечное вооружение. При скромном радиусе боевых действий в 600 км Су-34 может наносить удары по объектам противника лишь в его прифронтовой зоне. Но что его ждет при этом?

Для поражения в условиях визуальной видимости малоразмерных подвижных и неподвижных слабозащищенных наземных целей (комплексов зенитных управляемых ракет -- ЗУР, самолетов на открытых стоянках и в легких укрытиях, легких мостов и железнодорожных эшелонов) в боекомплекте Су-34 имеется ракета малой дальности Х-25МЛ, а для поражения целей типа прочных укрытий для самолетов, бетонированных взлетно-посадочных полос, стационарных железнодорожных и шоссейных мостов, промышленных сооружений и складов служит ракета Х-29Л. Обе ракеты оснащены полуактивной лазерной системой самонаведения и имеют максимальную дальность пуска 10 км, что позволяет противнику при использовании современных средств войсковой ПВО надежно поражать Су-34.

Су-34 может нести корректируемые бомбы КАБ-500Л и КАБ-1500Л с лазерным наведением или КАБ-500Кр с телевизионным наведением. Особенность боевого применения КАБ-500Л и КАБ-1500Л с лазерной головкой самонаведения (ГСН) -- обязательная и непрерывная подсветка цели лучом лазера, причем точность бомбометания определяется тем, насколько стабильно удерживается луч лазера на цели. После отделения бомбы от самолета ГСН начинает принимать отраженный от цели сигнал лазера подсветки. При всяком отклонении бомбы от курса, заданного ей отраженным лучом лазера, на выходе приемного устройства вырабатывается сигнал рассогласования, который воздействует на приводы рулей бомбы, возвращающие ее на заданный курс. Наличие дымки и тумана снижает дальность действия системы наведения бомбы и уменьшает вероятность попадания, что является существенным недостатком управляемых бомб с лазерной ГСН. Дальность применения КАБ-500Л и КАБ-1500Л составляет 3--9 и 3--12 км при диапазоне высот применения 0,5--5 и 1--8 км соответственно.

КАБ-500Кр имеет ГСН, обеспечивающую наведение бомбы на объекты, выбор которых осуществляется летчиком. В состав ГСН входит телевизионная камера, позволяющая просматривать местность перед бомбой на траектории ее полета. Изображение местности передается на самолет-носитель и воспроизводится на экране. При атаке летчик направляет самолет на цель. Как только на экране появляется ее изображение, он переводит ГСН в режим автосопровождения, а затем сбрасывает бомбу. После сбрасывания бомба становится полностью автономной. ГСН вырабатывает сигналы ошибок, в соответствии с которыми система управления корректирует планирующий полет по направлению к цели. Дальность применения составляет 2--9 км, диапазон высоты применения лежит в пределах 0,5--5 км.

Не вносит существенных изменений недавно принятая на вооружение КАБ-500С-Э, корректируемая с помощью спутниковой навигационной системы. Дальность ее пуска составляет 2--9 км. Вместе с тем по сравнению со штатными корректируемыми бомбами с лазерным и телевизионным наведением КАБ-500С-Э имеет преимущество при использовании днем и ночью в сложных метеоусловиях. Дальности пуска корректируемых бомб и управляемых ракет свидетельствуют о крайней опасности действия самолета Су-34 в зоне войсковой ПВО противника.

Неуправляемое оружие Су-34 включает встроенную 30-мм пушку ГШ-30-1 с боекомплектом 180 снарядов; неуправляемые авиационные ракеты; свободно падающие бомбы. Но все эти боеприпасы требуют, чтобы Су-34 находился над целью или вблизи ее, т.е. в зоне активного действия ПВО противника. Например, дальности пуска НАР находятся в диапазоне 2--4 км. Обо всем этом так подробно говорится, чтобы показать: старые боеприпасы не позволяют Су-34 атаковать наземные цели без захода в зону войсковой ПВО противника.

Аналогичную картину можно наблюдать с вертолетом Ми-28Н -- разрекламированным «Ночным охотником», который предназначен для поражения наземных и воздушных целей. Облик бортового радиоэлектронного оборудования (БРЭО) этой машины не соответствует функциональному назначению ударного вертолета. Особого внимания заслуживает анализ процесса поражения бронетехники и других наземных целей с помощью ПТУР «Атака», которая составляет основу боекомплекта Ми-28Н. Для управления ракетой используется способ полуавтоматического наведения, при котором наводчик удерживает прицел на объекте поражения, а система наведения автоматически ведет ракету к нему. Положение ракеты относительно прицельной линии определяются с помощью оптической системы (размещенной на Ми-28Н) и трассера, установленного на ракете. Команды управления с вертолета передаются ракете по радио.

В данной ситуации использование ПТУР «Атака» крайне опасно, так как суммарное время визуального поиска наземной цели и управления ракетой больше, чем время реакции современных средств ПВО. Под временем реакции понимается время от обнаружения вертолета до схода зенитной ракеты с пусковой установки, которое для зенитного ракетно-пушечного комплекса малой дальности составляет 4--10 секунд. Наибольшей опасности Ми-28Н подвержен при стрельбе на дальности 4--6 км, что требует увеличения высоты полета для обеспечения надежного визуального контакта с объектом поражения.

При цене вертолета, равной цене трех-четырех танков, вызывает сомнение, что Ми-28Н с противотанковым ракетным комплексом (ПТРК) второго поколения в условиях развития зарубежных средств ПВО решит проблему поражения целей с учетом критерия «эффективность -- стоимость». Кроме того, из-за старого и малоэффективного вооружения для экипажей Ми-28Н уготовлена роль камикадзе. Сегодня недопустимо оснащать дорогостоящие ударные вертолеты ПТУР второго поколения и БРЭО вчерашнего дня. Только установка ПТУР третьего поколения («выстрелил--забыл») и современного БРЭО позволит повысить эффективность вертолетного вооружения.

А как подошли к решению данной проблемы зарубежные разработчики вертолетного вооружения? При создании комплекса американского вертолетного ПТРК «Лонгбоу» преследовалась цель значительно сократить время нахождения вертолета «Апач» под прицельным огнем противника при наведении ракет. Цель была достигнута благодаря высокоинтеллектуальному БРЭО и возможности осуществлять залповый пуск ракет по скоплению бронетехники. Другими словами, американцы уделяют большое внимание повышению эффективности вооружения и живучести вертолета, что позволяет значительно увеличить выживаемость экипажа в боевых условиях.

Главное достоинство американского БРЭО «Апач Лонгбоу» заключается в том, что к моменту достижения вертолетом оптимальной высоты для залповой стрельбы уже определены объекты поражения по степени важности и на них нацелены ракеты. БРЭО «Апач», обладая способностью различать зенитные комплексы и колесные машины, а также другими объекты поражения, значительно повышает живучесть вертолета на поле боя. БРЭО «Апач Лонгбоу» автоматически обнаруживает неподвижные и подвижные цели на максимальной дальности стрельбы, идентифицирует их и определяет степень важности каждой цели по пяти классам, сопровождает цели, координаты которых относительно вертолета передаются на ракету, если она находится вне зоны захвата головкой самонаведения цели, передачу точных координат обнаруженных целей другим вертолетам, ударным самолетам или наземным пунктам.

На вертолете «Апач» установлена ПТУР «Хеллфайр» третьего поколения с тандемной боевой частью, которая преодолевает динамическую защиту российских танков с вероятностью 0,8--0,9 и имеет бронепробиваемость 1000 мм, что обеспечивает высокую вероятность поражения танков Т-72, Т-80, Т-90.

Приведенные примеры свидетельствуют о том, что рассмотренные носители со старыми боеприпасами не позволяют поражать стационарные и мобильные объекты без захода в зону поражения активными средствами ПВО противника.

Сегодня уже совершенно очевидно, что основная угроза безопасности России заключается в технологическом отставании по разработке и быстром принятии на вооружение массового количества новейших видов высокоточного ударного и оборонительного оружия.