На финансирование культуры, включая кинематограф и СМИ, в этом году планируется выделить на 20,9% больше, чем в прошлом. А всего -- 114 млрд руб. Победные интонации г-на Кудрина призваны убедить население, что жить по-прежнему -- несмотря на войну на Кавказе -- будет все лучше и все веселее.

Хотелось бы, конечно.

Но вот что интересно. Понятно, что на национальную оборону будет израсходовано неизмеримо больше, чем на культуру, образование и здравоохранение, -- 1,266 трлн руб., что, кстати, тоже больше, чем раньше, на 23,1%. А на безопасность и правоохранительную деятельность -- аж на 30,6% больше, 1,085 трлн руб. То есть количество денег в бюджете в принципе увеличивается, и с учетом инфляции на 20--30% растет бюджетное финансирование каждой отрасли. Однако мы не про деньги, а про культуру.

На что тратит деньги государство, поддерживая национальную культуру? От ответа на этот вопрос, в сущности, зависит, что это государство от культуры хочет. Какую музыку заказывает?

Первой и главной, а может, и единственной осознанной целью для сегодняшней культурной политики является сохранение наследия. Наиболее значимой его части, хотя то, что наименее значимая -- провинциальные памятники архитектуры, например усадьбы, дома, целые улицы, -- пропадает в темпах, нигде не виданных, тоже факт. Впрочем, там, в провинции, это в основном проблемы муниципальной власти, а мы сейчас о федеральной. Она сохраняет, строит и реконструирует. Реконструкция Большого и Мариинского театров «съела» почти весь бюджет на этот год. Это не совсем справедливо, страна большая, но фасад должен быть парадным.

Новый министр культуры в своем первом телевизионном рандеву с новым президентом говорил о необходимости увеличить зарплату музейщикам и архивистам. Тоже понятно -- хранить наследие надо, и его сторожам надо платить хоть какие-то деньги. Хорошо, что в этом году отстояли научные интересы этих «сторожей» -- не удалось лишить музеи научных сотрудников, которых наши государственные прагматики сочли было лишними.

Но вот что делать с культурой живой, сегодняшней, той, что творится здесь и сейчас?

Вот что пишет экономист Татьяна Абанкина: «И если мы говорим, что культура вместе с образованием должна обеспечить конкурентоспособность нашей страны, то эта конкурентоспособность обеспечивается в том числе за счет современных видов деятельности и в культуре, за счет современного творчества, за счет развития и поддержки так называемых творческих индустрий».

И как же государство собирается поддерживать эти современные виды деятельности? А неизвестно. Нет никаких принципиальных программ, в которых бы приоритетом стояло -- развитие, эксперимент, движение вперед... По опыту своих знакомых знаю, что труднее всего получить государственную поддержку именно молодым и новым -- и в кино, и в театре... Вот, к примеру, опыт проекта «Театр.doc»... Кто финансирует это одно из самых заметных московских театральных движений вместе со всеми его механизмами по выявлению новых авторов, привлечению молодых драматургов из провинции, постановке новых спектаклей, придумыванию фестивалей и семинаров? А ровно те, кто его придумал и создал, частные лица, которые и сейчас от собственных гонораров часть отдают -- да-да, вот именно, как раз на развитие «творческих индустрий».

Зато открытых, воспитанных и развитых ими молодых авторов охотно используют и телеканалы, и крупные кинокомпании -- в основном, впрочем, там их стимулируют вовсе не к движению вперед (а оно вам надо?), а к использованию проверенных штампов и заданных форматов. Мальчики и девочки, не успев созреть, развиться и научиться творчеству, приучаются гнать листаж, метраж и, наконец, зарабатывать деньги...

В чем главный парадокс устройства нашей системы культуры? В том, что она вообще не предполагает развития, освоения новых интеллектуальных пространств, а главное -- не рассчитана на потребителя.

Новый театральный фестиваль «Территория», поддержанный, в том числе и финансово, президентской администрацией (тоже, кстати, характерная особенность: все новое вырастает не системно, а случайно, по личным ходатайствам, например артиста Евгения Миронова), задуман довольно интересно: на него приглашают не только участников, но и зрителей, студентов и молодых артистов из провинции. И первые годы разрыв между передовыми театральными технологиями, которые показывали известные в мире коллективы, и замшелым равнодушием к ним этих молодых и почти профессиональных людей был огромен. В этом году вроде решено провести селекцию зрителей, отобрать среди них тех, кто способен видеть новое, осваивать его и взаимодействовать с незнакомым -- редкое умение у нас в стране. Посмотрим, что из этого получится.

В этом году на Каннском фестивале от России участвовали три картины, две из них сняты без участия государственных денег, недавними участниками и победителями самодеятельного кинофестиваля «Кинотеатр.doc», кстати, тоже не получающим государственной поддержки... Для того чтобы он проходил, вся административная группа, занимающаяся сбором информации о независимом российском кино, перепиской с авторами, получением картин, копированием, подготовкой показа, информированием, изготовлением рекламных материалов, существовала без зарплат и на чистом энтузиазме. И кстати, среди заявивших о себе на этом смотре молодых авторов практически нет учившихся во ВГИКе -- ведущем московском кинематографическом вузе... Новое поколение кинематографистов обходится без государственной киношколы... И правильно делает, потому что при взгляде на продукцию студентов ВГИКа становится понятно, почему из ста снимающихся сегодня картин только несколько кому-то интересны.

А вот еще вопрос: должно ли государство как-то участвовать в развитии коммерческой культуры? Интересную мысль высказал в одном из обсуждений директор Института культурологии Кирилл Разлогов: «Я не согласен, когда мне говорят, что государство не должно вмешиваться в рыночную сферу массовой культуры, потому что государство должно быть заинтересовано в участии национальной культуры в мировом обороте. Для того чтобы она участвовала в мировом обороте, надо поддерживать национальный культурный бизнес и содействовать тому, чтобы он был конкурентоспособен». Сегодня этот бизнес отдан на бесконтрольный откуп конкретным лицам, а про потребителя -- его развитие и его потребности -- никто не думает. Тот же Разлогов в другом месте пишет: «В России должна быть сформирована современная индустрия культуры, которая обеспечивает массовую аудиторию качественной культурной информацией и помогает ей применить полученные сведения с пользой для каждого члена общества и для общества в целом». Очевидно, что вся система работает на то, чтобы массовая аудитория не получала качественной культурной информации. Морально устаревшие бюджетные организации в сфере культуры в основном озабочены только вопросами самосохранения и совсем не направлены ни на саморазвитие, ни на привлечение новых потребителей. С другой стороны, в массовых видах коммуникаций, прежде всего в электронных СМИ, все делается для расширения аудитории -- за счет упрощения содержания и уменьшения усилий для его усвоения. И никакой государственной культурной политики в этой сфере не обнаружено.

Так что понятно одно: государство до сих пор не осознало, зачем ему культура, оно в ней не нуждается и не считает ее важной сферой. Поэтому и деньги выделяет, как шутили в советские времена, по прежнему, «остаточному, а точнее, недостаточному» принципу. Видимо, культурные люди стране не нужны. Нужны люди военные.