Александра Солженицына похоронили рядом с Василием Ключевским. Два человека, посвятившие жизнь титанической задаче сохранения в россиянах постоянно насильственно прерываемой исторической памяти, теперь способны помочь своей стране, которую искренне любили, лишь своим духом. Вот только готова ли Россия соответствовать планке отношения к ней, которую задали эти люди?

Нечеловеческим усилием таланта, воли и мужества Александр Солженицын вместе с немногими другими людьми сумел повернуть вспять «красное колесо» российской истории. Шансов изменить будущее России у него неизмеримо меньше и не только в силу физической смерти. Будем откровенны: после возвращения Солженицына из вынужденной эмиграции Россия фактически не замечала его. И пока нет никаких предпосылок к тому, что заметит после смерти. Хотя использовать великого писателя в конъюнктурных сиюминутных политических целях российская власть все же научилась: например, успела, подсуетилась с публикацией антиющенковской, как казалось властям, статьи Солженицына «Поссорить родные народы?» об украинской трактовке голодомора. Что-то мне подсказывает, что, если бы Александр Исаевич вдруг поддержал украинскую позицию, опубликовать его статью в официозных российских СМИ, невзирая на имя автора, было бы куда сложнее.

Сразу после прощания с Александром Исаевичем в РАН человек, из рук которого семья великого писателя приняла Госпремию (от ельцинских знаков внимания писатель отказался, хотя именно Ельцин и Горбачев освободили страну от ига коммунизма, с которым он боролся всю жизнь своими книгами и своей судьбой), Владимир Путин, встречался с министром образования Андреем Фурсенко. И сказал на этой встрече такие слова: «Это человек, который вместе с народом пережил великую трагедию и репрессии, своей жизнью и работой Солженицын сделал обществу значимую прививку против любых видов тирании». Увы, события последних лет российской истории, включая совсем свежую государственническую интернет-забаву «Имя России», куда уже -- на злобу дня -- включено имя Солженицына, говорят об обратном. Солженицын-то, может, и сделал обществу прививку от тирании, но прививка эта пока не действует. Людей, которым нравится Сталин, в сегодняшней России уж точно не меньше, чем тех, кто знаком с творчеством Солженицына. И это позор страны.

По своим политическим воззрениям Александр Исаевич очень на руку нынешней российской власти. Он ведь был убежденным противником парламентаризма, считал, что России не подходят классические политические партии, а по части пламенного уязвления Запада и ценностей западного мира не уступал самым голосистым кремлевским политологам, несоизмеримо превосходя их мерой таланта. При желании не было бы слишком большим политтехнологическим вывертом (мы и похлестче выверты видали) записать Солженицына в «суверенные демократы». Тем не менее российская власть в последние годы не только не делала великого писателя «своим», она вообще не слышала и не слушала его. Так происходило потому, что Солженицын и обитатели российского политического олимпа -- просто несопоставимые собеседники.

Главной точкой ментального расхождения Солженицына и российской политической элиты начала ХХI века является степень искренности, конфликт идеалов с интересами. В любом слове, написанном или сказанном Солженицыным, ни один человек не мог заподозрить ни грана фальши. Тогда как нередко слова, произносимые российской властью, либо не несут никакой смысловой нагрузки, либо, напротив, содержат скрытые смыслы и означают совсем не то, что говорится. У власти есть только интересы, Солженицын был несомненным идеалистом.

Можно спорить с тем, какой хотел видеть Солженицын Россию, приписывать ему наивность взгляда на страну, полагая его совершенно утопическим, или, напротив, находить в его позитивной политической программе бездну потаенной мудрости. Но ведь сегодняшняя российская элита вообще не имеет в голове никакого образа России, ей важна лишь конвертация власти в собственность. Солженицын хотел видеть Россию учрежденной на определенных моральных основаниях. Российская власть, похоже, в полном соответствии с телевизионной рекламой, считает единственным национальным достоянием свою газовую монополию.

Почвенник и патриот Солженицын воплотил в своей персональной судьбе пусть и ненавидимые им либеральные (они же, впрочем, и христианские) идеалы свободной личности, посредством работы над собой выбирающей, во что верить, чему поклоняться, что защищать. Наши квазипочвенники и квазипатриоты в политической элите защищают сугубо материальные основы своего бытия.

Солженицын окончил свой земной путь в момент, когда ментально разошелся с Россией, быть может, даже сильнее, чем в советские времена --тогда все-таки он был живым воплощением идеалов тысяч мыслящих людей. Если Россия действительно собирается стать страной, в которой было бы хорошо жить большинству людей и которая могла бы служить примером для подражания, ей надо осознать главный урок жизни Солженицына. Страна, точно так же, как и отдельный человек, должна жить не по лжи. К той России, из которой ушел в бессмертие главный русский писатель ХХ века Александр Исаевич Солженицын, это, увы, не относится.