Президент Дмитрий Медведев внес в Народное собрание Карачаево-Черкесии кандидатуру ее будущего руководителя -- им станет 58-летний Борис Эбзеев, судья Конституционного суда РФ, уроженец Киргизии, куда Сталиным во время Великой Отечественной войны среди других кавказских народов были депортированы и карачаевцы. Таким образом, Дмитрий Медведев открыл очередной раунд кадровой реформы на Северном Кавказе. Пятилетний срок президента Карачаево-Черкесии Мустафы Батдыева, который тот, по всей вероятности, мог надеяться продлить, подошел к концу.

Срок этот не задался с самого начала. На выборах летом 2003 года карачаевец Мустафа Батдыев схватился с двумя другими карачаевцами -- бывшим президентом генералом Владимиром Семеновым и судьей Верховного суда республики Исламом Бурлаковым. Г-на Батдыева поддерживала черкесская община во главе с ныне покойным предпринимателем Станиславом Деревым, который в 1999-м чуть не выиграл выборы у Владимира Семенова. Г-на Бурлакова поддерживала часть русской общины столичного города Черкесска. Владимира Семенова кроме карачаевцев поддерживали чеченцы, живущие в Карачаево-Черкесии, но не хотел поддерживать Владимир Путин. Во второй тур выбрались именно Владимир Семенов и Мустафа Батдыев, и г-н Батдыев выиграл. Оппозиция покричала, но сдалась, затаив обиду.

А через год произошла трагедия, которая едва не положила конец батдыевскому президентству. Зять г-на Батдыева Алий Каитов, контролировавший к тому моменту несколько ключевых объектов республиканской экономики, вошел в сложные взаимоотношения с акционерами черкесского лакокрасочного комбината им. Цахилова с целью завладеть заводом. В результате семеро карачаевцев были убиты на даче г-на Каитова. Власти попытались замести следы, но когда все обнаружилось, толпа родственников погибших, ряды которых были усилены оппонентами г-на Батдыева из числа сторонников гг. Семенова и Бурлакова, ворвалась в дом правительства и разгромила президентский кабинет.

Вернуть г-на Батдыева в принадлежащее ему кресло смог лишь тогдашний полпред президента в Южном федеральном округе России Дмитрий Козак, который буквально на коленях пообещал матерям убитых честное расследование, но отговорил их от революции, потому что «так мы подожжем всю Россию».

Расследование длилось около двух лет, в результате уже бывшего зятя Батдыева приговорили к длительному сроку тюремного заключения. Но всенародной симпатии г-ну Батдыеву это не добавило. Наоборот, ему пришлось в течение трех лет не на жизнь, а на смерть бороться с оппозицией, которая до весны 2007 года крепко контролировала Верховный суд республики и муниципалитет Черкесска. Федеральный центр не горел особым желанием вмешиваться в этот парализовавший региональную власть очевидный клинч, по всей видимости, потому что КЧР, как и многие другие регионы в России, не обладала никакими существенными экономическими ресурсами, которые стоило бы делить, делая ставки на представителей местной элиты.

Было вполне очевидно, что Мустафа Батдыев не относится к числу популярных региональных лидеров, но в его пользу говорили экономические показатели, которые при все бедности республики начали расти, и это с удовольствием заметил Дмитрий Козак. Во всяком случае пока г-н Козак оставался полпредом, вопрос о смене президента КЧР он не ставил. Хотя из семи республик Северного Кавказа смены руководителя за период работы г-на Козака на юге избежала помимо КЧР лишь Ингушетия, и то, как предполагают, потому, что этот «прифронтовой» регион не проходил по "номенклатуре" полпреда.

Исходя из этих соображений, Мустафа Батдыев мог в принципе рассчитывать на второй срок, и не исключено, что экономические показатели продолжали бы расти, а политические склоки улеглись, поскольку главный оппонент президента председатель Верховного суда КЧР Ислам Бурлаков в 2007 году лишился этой должности. Но предложение кандидатуры другого судьи стало гораздо более выигрышным ходом для Дмитрия Медведева. Выбрав Бориса Эбзеева (на снимке), глава государства продемонстрировал всему Северному Кавказу, что готов менять региональное руководство, внушив этим новую надежду жителям горных республик, в большинстве своем не питающим восторга по отношению к своим лидерам.

К сожалению, даже некоторые из президентов, назначенных при Дмитрии Козаке, уже исчерпали, кажется, кредит доверия, фактически выданный им населением. Северный Кавказ ждет перемен, и особенно КЧР с Ингушетией, где перемен не было больше пяти лет. И если бы новый президент России с первой же попытки проигнорировал это ожидание, разочарование не замедлило бы пополнить число людей, ищущих более справедливого устройства мира с оружием в руках под флагом "кавказского эмира" Доку Умарова.

Открытой дискуссии по списку кандидатов, которую г-н Козак обычно проводил в регионах перед сменой руководителя, в КЧР не было, но фамилия г-на Эбзеева обсуждалась кулуарно в последние несколько месяцев и неожиданностью не стала. Борис Эбзеев -- доктор права. В родной республике он весьма известен -- в 1999 году баллотировался в президенты, но на финишную прямую вышли тогда Владимир Семенов и Станислав Дерев. В Конституционный суд РФ в 1991 году тогда еще совсем молодой 40-летний юрист был рекомендован народными депутатами, представлявшими национальные республики. С тех пор г-н Эбзеев почти непрерывно работал в Москве, что позволило ему сохранить известную дистанцию от кланов и групп влияния, сложившихся в регионе.

По закону кандидатура нового президента должна быть внесена в региональное законодательное собрание не позднее чем за 35 дней до истечения полномочий действующего президента. В Черкесске рассчитывали, что днем внесения станет вторник, 29 июля. Но в Кремле, видимо, своя арифметика -- там последним днем сочли среду, 30 июля, и внесли кандидатуру без опоздания. Депутаты, в большинстве верные действующему президенту Батдыеву, не торопятся собираться на сессию и утверждать г-на Эбзеева, но они помнят, что их несогласие чревато роспуском. Парламент предполагает принять решение на следующей неделе. Карачаево-Черкесия впервые в новейшей истории может, кажется, рассчитывать на появление нового президента, не сопровождающееся многотысячными митингами протеста против нечестного подсчета поданных голосов.