Второй раз за полгода в Ингушетии чуть не началась война. Первый раз тревожная новость пришла в августе 2007 года, когда командование внутренних войск сообщило о введении в республику дополнительных сил в количестве 2,5 тыс. солдат и офицеров. А в эту пятницу было объявлено, что на части территории Ингушетии проводится контртеррористическая операция (КТО). Хотя в нынешнем российском законодательстве есть вполне внятное описание этого правового режима, в памяти людей, склонных следить за новостями с Кавказа, это словосочетание прочно ассоциируется с Чечней времен активной фазы боевых действий -- с бомбежками, зачистками и беженцами. В Ингушетии точно нет бомбежек и уже почти нет беженцев, но она все прочнее овладевает сомнительным первенством среди самых нестабильных кавказских территорий.

Режим контртеррористической операции ввели на части территории Ингушетии -- в ряде кварталов Назрани, крупнейшего ингушского города, в новой столице Магасе, где находятся резиденции высших республиканских органов власти, и в окрестностях станицы Нестеровская. Представители УФСБ по Ингушетии объявили, что никакие дополнительные силы в регион на сей раз не вводятся, наличного персонала вполне достаточно, чтобы решить поставленные задачи, а ситуация находится под контролем.

Но все равно эта новость выглядела явным диссонансом на фоне оптимистичного отчета главы Счетной палаты РФ Сергея Степашина, навестившего Ингушетию в начале прошлой недели и очень довольного растущим производством, благосостоянием людей, безопасностью и эффективным расходованием денег. Лишь неприметной тенью промелькнула в словах г-на Степашина фраза о "силах зла", пытающихся дестабилизировать обстановку. «В отношении этих сил надо наводить порядок», -- заключил глава Счетной палаты. И, видимо, поделился этим соображением с Владимиром Путиным. Потому что едва ли контртеррористическая операция началась бы, если бы г-н Степашин доложил главнокомандующему только о показанном ему процветающем производстве и миллионах квадратных метров построенного жилья, которого, если суммировать все данные отчетов, уже давно должно было хватить, чтобы застроить всю территорию республики.

Официальной причиной введения специального режима была объявлена угроза терактов в местах массового скопления людей. Главное массовое скопление людей предполагалось как раз в субботу, 26 января, в центре Назрани на площади Согласия: ингушские оппозиционеры задолго до этого дня объявили о своем намерении провести там митинг «В поддержку Путина». Этот митинг, по словам организаторов, был направлен против коррупции в республиканском руководстве и против злоупотреблений со стороны силовых структур, которые в борьбе с диверсионным подпольем не склонны избегать издержек. В том числе в виде задержаний и расправ над гражданами, чья причастность к незаконным вооруженным формированиям в судебном порядке не доказана, а судьба после задержания очень часто подолгу остается неизвестной. На предыдущий такой митинг 24 ноября 2007 года пришло около 700 человек. «На этот раз может собраться и 50 тыс. -- в том случае, если не помешает милиция», -- предположил в беседе с корреспондентом «Времени новостей» за несколько дней до событий один из организаторов, лидер молодежной культурно-национальной организации «Наследие» Калой Ахильгов. Милиция, естественно, помешала. Власти никак не выразили своего несогласия с заявленным митингом, но ведь любому очевидно, что митинги в зоне контртеррористической операции неуместны.

Утром 26 января на площади Согласия собралось несколько десятков человек, которые вступили в потасовку с ОМОНом, после чего были разогнаны стрельбой в воздух и светошумовыми гранатами. Нескольких организаторов задержали и доставили в городской отдел внутренних дел -- против части было возбуждено уголовное дело по факту организации массовых беспорядков. Одновременно появилась информация о найденных милицией «схронах», в которых обнаружены бутылки с зажигательной смесью, и о двух возгораниях -- в гостинице «Асса» и в редакции официальной республиканской газеты «Сердало».

По сообщениям жителей Назрани, стрельба в ряде районов эпизодически слышалась до вечера. Картина в целом вполне соответствовала понятию «беспорядков», но кажется, что если бы реакция властей на митинг оказалась менее жесткой, выходные имели шанс пройти более спокойно. Теперь же, после разгона, оппозиционеры уже пообещали продолжать борьбу -- они намерены провести митинг 23 февраля, в день памяти о жертвах сталинской депортации ингушей и чеченцев в 1944 году. А власть снова понесла серьезные имиджевые потери -- как минимум в связи с задержанием сотрудников ингушского офиса правозащитного центра «Мемориал» и фактической депортации за пределы Ингушетии нескольких российских журналистов. Последних в субботу несколько часов продержали в милиции, обещая устроить встречу с президентом республики Муратом Зязиковым, но в итоге вооруженные сотрудники правоохранительных структур просто отвезли их в североосетинский Владикавказ.

Бывший депутат Госдумы от Ингушетии, член «Единой России» Мухарбек Аушев согласен, что действия властей были отчасти избыточны: «У президента Мурата Зязикова паника, он боится, что до центра дойдет информация о положении вещей, о том, что он не может удержать ситуацию, -- сказал г-н Аушев «Времени новостей». -- Организаторы этого митинга ничего собой не представляют -- фактически это редакция интернет-сайта «Ингушетия.ru» и их друзья. Те, кто пришел на митинг, пришли туда не по идейным соображениям -- была информация, что там будут разыграны лотерейные билеты с большим количеством призов. В Ингушетии действительно много недовольных, но серьезные люди на этот митинг не пошли бы. Если бы они хотели действительно устроить настоящую акцию протеста, они могли бы объявить ее не только на площади Согласия, но и в других населенных пунктах -- но этого никто не сделал. Цель была создать беспорядки, назло Зязикову».

Организаторы субботнего митинга, в свою очередь, склонны полагать, что значительная часть тревожных событий в Ингушетии в течение последних недель перед митингом -- это провокация властей, направленная на то, чтобы любой ценой не допустить массового выступления оппозиции. Только за последнюю неделю в Назрани взорвалась легковая машина, был обстрелян микроавтобус с сотрудниками федеральных силовых структур, пострадало от гранатометного обстрела здание почтамта. Хотя оппозиционеры склонны уличать власть в союзе с боевиками, а власть упрекает в подобных связях оппозиционеров, похоже, что причастность ко всем этим событиям боевиков, несомненно, существующих в республике, вызывает сомнения у большинства местных наблюдателей. Они склонны видеть во всех последних событиях очередное обострение политической борьбы на региональном уровне.

На митинге изначально среди прочего предполагалось обсудить вопрос о необходимости передачи в прокуратуру 80 с лишним тысяч заявлений жителей Ингушетии, которые, по их словам, не голосовали на выборах Государственной думы 2 декабря 2007 года. По понятным причинам задать этот вопрос друг другу собравшиеся не успели, хотя организаторы еще несколько дней назад обещали дать ход собранным доказательствам, если избранный депутат-единоросс Билан Хамчиев сам не придет на митинг и не докажет этим свое единство с согражданами. Депутат на митинг, естественно, не пришел. Зато предприниматель Муса Келигов, по некоторым данным, поддерживающий отношения с г-ном Хамчиевым, в пятницу призвал сограждан отложить манифестацию до мая 2008 года. Г-на Хамчиева, который оказался избран в Думу благодаря административному ресурсу действующего ингушского президента, периодически называют его вероятным преемником. Он, собственно, и заинтересован в том, чтобы история с заявлениями «отказников» не получила никакого продолжения. Предложение же Мусы Келигова отложить митинг на май связано, вероятно, с надеждами, что кадровые перемены в Ингушетии последуют после окончания президентских выборов в России.

Необходимость смены руководства в Ингушетии все активнее обсуждается в местных политических кругах, причем не только оппозиционных. «Нынешние власти, к сожалению, не справляются со своей главной задачей -- снимать напряжение, которое возникает у людей в связи с работой силовиков, -- считает Мухарбек Аушев. -- Но фактически это вина центра: привели лояльного человека на должность руководителя сложного региона и оставили без поддержки».