Саммит «большой восьмерки» в Хайлигендамме еще не открылся, но уже можно утверждать, что он останется в истории этого клуба благодаря, во-первых, серьезным беспорядкам и, во-вторых, расколу между лидерами. Беспорядки для «восьмерки» не новость. Была разгромленная антиглобалистами Генуя-2001, были «бои» в полях вокруг шотландского Глениглс в 2006-м. В Германии, находящейся в центре Европы, и следовало ожидать бурных протестов.

Но вот вырвавшийся наружу конфликт между Берлином и Вашингтоном -- такого страны клуба восьми индустриально развитых демократий себе не позволяли. Проблема защиты климата, ставшая причиной этого конфликта, не новая в повестке G8. Однако разногласия всегда были известны: если Европа горячо поддерживает реализацию Киотского протокола, то США, второй после Китая «производитель» выбросов углекислого газа в атмосферу, считают его для себя категорически невыгодным. И особенно практичным американцам не нравятся конкретные показатели, которые устанавливает протокол по сокращению выбросов.

Эти углы раньше удавалось обходить. Например, в итоговой резолюции саммита в Петербурге упоминание Киото сопровождалось оговоркой: «те из нас, кто ратифицировал» или «те из нас, кто стремится к успешной реализации» протокола.

Однако у каждого председателя «восьмерки» свои амбиции и свои политически важные инициативы. Для Британии в 2005 году такой инициативой было списание долгов Африке. Для России в 2006-м -- утвердить на уровне G8 принципиальный подход к энергетической безопасности, учитывающий баланс интересов и ответственности поставщика и потребителя энергии.

Германия, избравшая темой своего председательства лозунг «Экономический рост и ответственность», угодила сразу в две ловушки. Так получилось, что, несмотря на глобальный характер темы саммита, Берлин выступил с конкретными предложениями по двум направлениям «ответственности» -- регулирование деятельности хедж-фондов и защита климата. Оба вопроса лежат в зоне жизненных интересов США. В хедж-фондах, для которых Берлин предложил сформулировать кодекс поведения, аккумулированы риски огромного числа американских инвесторов, и суть этого рынка -- как раз в отсутствии правил. Выхолостить предложения Берлина в этой сфере оказалось для администрации Буша делом техники. Но вот в вопросе о климате, как оказалось, у обеих сторон есть принципиальный интерес.

Джордж Буш благодаря твердой позиции по неприсоединению к Киото заработал имидж человека, для которого проблемы защиты климата не важны. Возможно, он захотел избавиться от этого имиджа из общечеловеческих побуждений. А возможно, из политических: ведь скоро очередные президентские выборы, и демократы с удовольствием разыграли бы «климатическую» карту против кандидата от республиканской партии. И, как выяснилось за несколько недель до саммита, американская администрация сформулировала собственную программу в сфере борьбы с глобальным потеплением. Эта программа, по мысли Буша, должна быть основана на развитии технологий и, что очень важно, реализовываться вместе с такими странами, как Китай и Индия (обе они не брали на себя никаких обязательств в рамках Киотского протокола).

Для Ангелы Меркель делом чести стало, наоборот, вовлечь «неприсоединившихся» в киотский процесс. Поэтому в Берлине сочли необходимым, чтобы «восьмерка» объявила о перспективах действия заканчивающегося в 2012 году протокола: во-первых, постановке новой цели по сокращению выбросов (чтобы к 2050 году снижение составило 50% по сравнению с уровнем 1990-го) и, во-вторых, начать в этом году и завершить к концу 2009-го международные переговоры по «посткиотскому» механизму.

Нежелание идти на компромисс между этими двумя позициями вылилось в то, что лидерам, похоже, придется искать его непосредственно во время саммита (это, впрочем, не так уж и плохо, ведь лидерам придется доказать, что у них есть не только искусные дипломаты, но и политическая воля). Глава германского МИДа Франк-Вальтер Штайнмайер за три дня до саммита признал, что США и Германия по-разному подходят к проблеме борьбы за сохранение климата, и в основе спора не расхождения в оценках, а принципиально различные философии.

Российский шерпа Игорь Шувалов в преддверии саммита сказал, что «компромисс вероятен», хотя «общей позиции может не быть». Но, похоже, Бушу и Меркель придется найти общий язык. Ведь Япония, к которой в следующем году перейдет председательство в G8, уже объявила главной для себя темой проблемы экологии. Если Берлин и Вашингтон не найдут общую "философию" сейчас, потом им придется договариваться с Токио. Но главное, пожалуй, в том, что именно в Хайлигендамме «восьмерка» должна показать, что по важнейшим глобальным проблемам она выступает с единых позиций.