Итоги прошедшего в Самаре саммита Россия--ЕС подвергаются критике с обеих сторон. Спустя десятилетие после начала кооперации в рамках Соглашения о партнерстве и сотрудничестве 1997 года между Москвой и Брюсселем обнажились проблемы, дающие повод говорить о начале «холодного мира». Впрочем, не все наблюдатели, в том числе и на Западе, столь уж негативно оценивают результаты встречи в Самаре. Саммит может стать новой точкой отсчета в отношениях, в которых не будет места нереалистичным надеждам и несбыточным ожиданиям партнеров друг от друга. Так считает политолог, эксперт Германского общества внешней политики Юлиан ПЭНКЕ.

-- Недавний саммит Россия--ЕС в Самаре, похоже, разочаровал обе стороны. Многие аналитики, комментируя его результаты (или, вернее, их отсутствие), говорят о сильном похолодании между Москвой и Брюсселем. Это действительно системный разлад?

-- На все происходящее следует смотреть с изрядной долей спокойствия. В любое время европейско-российские отношения (как, впрочем, и не только они) переживают определенные циклы. В этом смысле можно утверждать, что 2007 год стал знаковой точкой -- достаточно вспомнить нашумевшую мюнхенскую речь президента Путина, энергетические дебаты весеннего саммита глав государств и правительств ЕС в Брюсселе или недавний саммит в Самаре. Если мы обернемся назад, увидим, что в прежние годы отношения России и ЕС носили в себе определенный заряд эйфории. С начала нынешнего десятилетия к достаточно прагматичным отношениям примешивалась, на мой взгляд, порция политического романтизма. Это, например, касается задекларированного на Петербургском саммите 2003 года стремления к созданию четырех совместных «пространств» -- в сферах экономики, внутренней безопасности, международных отношений и в гуманитарной области. Однако в последние годы отношения несколько охладевали, и на встрече в Самаре ее участники, что весьма необычно для мероприятий такого уровня, даже не приняли никакого совместного документа. Это, бесспорно, свидетельствует о том, что стороны преодолели определенный этап в своих отношениях.

-- То есть новая тенденция ведет Россию и Европейский союз к «холодному миру»?

-- Не все так скверно, как может показаться на первый взгляд. То, чему мы стали свидетелями в Самаре, может, как мне представляется, даже пойти на пользу России и Европе. Теперь обоих партнеров можно было бы поприветствовать лозунгом: «Добро пожаловать в реальность!».

Уверен, что до сих пор отношения России и ЕС были связаны с сильно завышенными ожиданиями друг от друга. Порой они были лишены повседневного реализма. Но точно так же лишены реализма нынешние подходы, когда в комментариях европейских СМИ все отчетливее говорится о катастрофе, «холодной войне», резком падении «температуры» в отношениях России и Запада. Это никоим образом не соответствует действительности. Правда состоит в том, что Россия и ЕС видели друг друга в существенно искаженном, я бы сказал, слишком розовом свете и потому стремились к отношениям, которые не могли быть обеспечены в желаемой мере ни с той, ни с другой стороны.

-- Однако подходы к важнейшим глобальным проблемам у обеих сторон довольно схожи. Это исключение?

-- Это достаточно поверхностный подход к оценке партнеров. На самом деле нынешнюю российскую внешнюю политику наиболее ярко характеризует прагматизм, лишенный какой бы то ни было идеологии. Это коренным образом отличает нынешнюю Россию от государства советских времен. Россия несет в мир не как прежде идеологически заряженную антимодель глобального устройства, а прагматичную капиталистическую политику, выстроенную на ее государственных интересах. И такой подход Европе необходимо принять. Европейский союз поступил бы правильно, если бы перестал оценивать Россию в качестве «чисто европейской» страны -- ее необходимо воспринимать так же, как и все другие страны подобного масштаба -- скажем, Индию или Китай. Разумеется, и с этим никто не спорит, Россия существенно более важна для Европы, и этот фактор должен быть решающим в формировании политики ЕС. Нынешние проблемы в отношениях обеих сторон, которые особенно высветились в Самаре, не носят системного характера. Эти конкретные проблемы -- мясной спор с Польшей, перенос памятника в Таллине, расхождения по вопросу Косово, размещение систем ПРО в Польше и Чехии и т.п. -- отчасти вызваны наметившимся в последние годы интеграционным соперничеством между ЕС и Россией.

-- Вы имеете в виду соперничество на пространстве бывшего СССР?

-- Для России и ЕС сегодня совершенно неясно, в каком направлении будут развиваться страны, находящиеся между их границами. Нет окончательной ясности в том, какую внешнюю и внутреннюю политику будут выстраивать эти страны в обозримом будущем. И в конечном счете мы становимся свидетелями российско-европейской конкурентной политической борьбы за симпатии этих стран к себе. Это в первую очередь Белоруссия, Украина, Молдавия, но и в определенном смысле также и республики Южного Кавказа, которым Москва традиционно определяет роль сферы своих внешнеполитических интересов. У ЕС в этой ситуации возникают опасения в возможности образования вакуума безопасности на своем восточном рубеже. На этом фоне обеими сторонами ведется борьба за благосклонность к себе со стороны правящих элит в этих государствах.

-- Многие считают, что методы российской дипломатии в этом контексте несколько неуклюжи.

-- Я согласен с такой точкой зрения. Это не самый дипломатичный подход, когда Россия пытается выкручивать руки бывшим советским государствам с помощью разного рода эмбарго и запретов. Мне это кажется гипертрофированной реакцией. Ведь все в этих странах изначально способствует более тесной интеграции с Россией -- там большинство населения говорит или по меньшей мере понимает по-русски, люди питают симпатии к российской культуре. Это неоспоримо. У меня складывается впечатление, что Россия, желает она того или нет, в результате своей политики сама отталкивает эти страны. Разумеется, не следует рассматривать эти страны и интеграционное соперничество в качестве предмета «дележа». Ничего этого нет -- есть процесс поисков собственной идентичности республиками бывшего СССР. И каким бы ни был результат этого процесса, его необходимо уважать как России, так и Западу, включая, разумеется, и США.

-- Насколько важен в данном случае исторический фактор? Совместное прошлое помогает или мешает строить отношения?

-- В теории международных отношений я отношу себя к сторонникам конструктивизма. Это значит, что современная политика во многом строится и реализуется на восприятии прошлого. Важную роль при этом играют прошедшие процессы формирования общественных отношений. Простой пример: политические элиты как ЕС, так и России были сформированы преимущественно во времена «холодной войны». Поэтому еще не может быть полного доверия друг к другу, оно лишь должно завоевываться в совместном политическом процессе. В подсознании постоянно существует определенная порция недоверия. Наиболее яркий пример последнего времени -- мюнхенская речь президента Путина. Почему он подвергает нападкам в предельно остром тоне проект размещения систем ПРО в Европе, который является полностью легитимным? Ведь ракеты направлены для сдерживания ядерных амбиций Ирана, Северной Кореи и т.п. стран. Очень просто: НАТО по определению в представлении российского руководства является военной организацией, угрожающей безопасности России.

-- Но ведь и НАТО, как говорят в таких случаях, должно пройти свою часть пути, чтобы достичь доверия со стороны Москвы.

-- Мне не слишком понятна в данной связи позиция НАТО или Европейского союза. Ведь если мы обратимся к внешнеполитической риторике начала 1990-х годов, то вспомним и обоюдное стремление к строительству общеевропейского дома и совместной системы безопасности. Мы стали свидетелями того, как болезненно реагировала Россия на расширение НАТО на восток. Почему, спрашивается, Запад не вел себя более гибко в этой ситуации? Ведь неуклюжие действия НАТО при приеме в свои структуры восточноевропейских новичков разбудили в Москве «ястребов». Одним из результатов этого стала более жесткая внешняя политика России в отношении ЕС и Запада.

-- Итак, каковы различия в подходах России и Евросоюза на новом этапе отношений, после Самары?

-- В общих понятиях я могу это сформулировать так: европейская внешняя политика живет в атмосфере институционализма и либерализма, а российскую определяет реализм. ЕС строится на взаимопроникновении стран-членов, их институтов, общих ценностей. Кооперация играет здесь главную роль, а конфликты считаются недостойными и неприемлемыми в отношениях друг с другом. Взаимная солидарность -- один из важнейших принципов строительства отношений внутри ЕС.

В России иные подходы. В Кремле радуются высоким ценам на энергосырье, разбухающей казне, экономическому росту и повышению жизненного уровня населения. В этой ситуации становится возможным показывать мускулы соседям и конкурентам. В настоящее время России внешнеполитическая гармония с ЕС и Западом не так уж и необходима. Энергетическая зависимость тех и других достаточно высока, и потому Россия без опасности серьезных негативных последствий для самой себя может занять оппозицию к Западу, например, по вопросу Косово. Это, как говорится, России ничего не стоит в прямом смысле этого слова. Но такая политика препятствует устранению спорных точек ЕС.

-- А высокие цены на нефть и газ, как известно, могут оказаться не вечными…

-- Европейский союз, как мне представляется, оказал бы России добрую услугу, если бы проводил более ясную, более однородную политику, которая побудила бы вашу страну более адекватно позиционировать себя в Европе и мире. Стремление европейских стран к диверсификации источников закупок энергоносителей заставляет Россию как поставщика нефти и газа смотреть и на другие рынки энергии, искать себе новых партнеров по импорту. Таким образом, и ЕС, и России удалось бы избежать застоя во взаимоотношениях с другими странами и регионами.

-- Неудача самарского саммита -- движение в этом направлении?

-- Да, в этом смысле итог саммита в Самаре не такой уж и скверный. Между ЕС и Россией произошло что-то вроде того, что время от времени происходит между друзьями, когда в их отношениях накапливается определенный проблемный потенциал. Самара высветила позиции каждой из сторон, обнажила противоречия. Теперь должно пройти определенное время осмысления способов и путей совместного движения вперед.

---

Юлиан Пэнке в 2003--2005 годах преподавал курс международных отношений в Тюменском госуниверситете. В Германском обществе внешней политики он изучает философские аспекты будущего Единой Европы.