Знаменитый приезд Ленина в Россию 3 апреля 1917 года в запломбированном вагоне через территорию воюющей Германии сразу вызвал кривотолки. Главный же скандал разразился чуть позже, в июле, после того как большевики фактически попытались осуществить вооруженный переворот. Временное правительство официально обвинило Ленина и ряд членов его партии в измене и отдало приказ об их аресте. Но дело вскоре было фактически закрыто.

Тем не менее в дальнейшем неоднократно вставал вопрос о возможном сговоре большевиков с немецким генштабом.

В связи с 90-летием февральских событий некоторые политики и политологи вновь заговорили о том, что русскую революцию импортировали из-за границы. Так был ли заговор против России? Являлся ли Ленин немецким шпионом? Существовал ли на самом деле тот пресловутый «золотой немецкий ключ», с помощью которого большевики открывали двери, ведущие их к власти?

Нет дыма без огня

В своих мемуарах многие активные участники политических событий в России в феврале--октябре 1917 года обвиняли большевиков в предательстве. Керенский, Милюков были уверены, что Ленин и его партия смогли победить за счет немецких денег, которые получили под залог сепаратного мира с Германией. Масло в огонь подливали периодически появляющиеся «доказательства»: то показания перебежчика, то публикация «факсимильных документов», то выступления немецких социал-демократов, то заявления бывших немецких военных.

Строго же говоря, прямых улик получения Лениным немецких денег на революцию в России не было и нет. Это признавали и авторитетные эмигрантские историки С. Мельгунов и М. Алданов, расследовавшие это дело. То, что Ленин не был в буквальном смысле слова немецким шпионом, то есть не нанимался в агенты, не получал за это деньги и не давал расписки, понимали все. Об этом писал даже Керенский. Но вот в то, что дыма без огня не бывает, верили многие. Тем более что было, пожалуй, три веских аргумента в пользу таких подозрений. Во-первых, с самого начала войны большевики заявили, что желают поражения собственному правительству, и выдвинули лозунг превращения войны из империалистической в гражданскую. Во-вторых, всех изумило их стремительное возвращение в Россию в апреле 1917 года в «экстерриториальном вагоне» через территорию Германии. И в-третьих, в марте 1918 года Советская Россия все же подписала сепаратный договор с немцами.

Запломбированный вагон

В истории проезда русских социалистов через Германию до сих пор остается немало неясностей. Неизвестно даже, сколько было человек в этом специальном вагоне: по одним данным 32--34 человека, по другим -- менее 20. Чтобы придать неожиданной поездке по территории воюющей с Россией страны благовидность и избежать подозрений, все происходило как процесс интернирования, и в путешествие на родину отправились не только большевики, но и меньшевики, и бундовцы.

Ленин и его товарищи выехали из Берна. На территории Германии пассажирам строго воспрещалось выходить из вагона. Затем они прибыли в Швецию, сделали большую остановку в Стокгольме, и далее через Финляндию -- в Петербург, где большевиков восторженно встретила масса сторонников. На протяжении поездки Ленин демонстративно ни с кем не встречался. Даже в Стокгольме, где режим пребывания был свободный. Ему было очевидна двусмысленность подобного путешествия, и он старался сделать все, чтобы не скомпрометировать себя еще больше.

Дело Ленина--Бейлиса--Дрейфуса

По приезде ленинцы сразу развили недюжинную активность: с места в карьер заявили о том, что выступают против Временного правительства и против войны. События развивались стремительно. В июне большевики проверили на прочность новую власть, организовав акции протеста. А уже в начале июля попытались совершить вооруженный переворот. Временное правительство поначалу смотрело на большевиков через либеральные очки, никак не мешая их агитации против себя. Но после насильственной попытки захватить власть все же решилось действовать.

4 июля большевик Г. Алексинский, работавший с Лениным в эмиграции, и эсер В. Панкратов выступили с обвинениями против лидера большевиков в сделке с немцами. Уже 5 июля обвинения появились в печати. По утверждению газет, большевики Владимир Ленин, Яков Ганецкий и Мечислав Козловский были шпионами, получавшими через бизнесмена, социалиста и немецкого посредника А. Парвуса деньги за подрывную работу в пользу противника. Прокуратура строила свое обвинение также на показаниях перебежчика прапорщика Ермоленко, еще в апреле явившегося с повинной в штаб русской армии и заявившего, что он переброшен немцами специально для ведения подрывной работы. В ходе допросов он показал на Ленина как на одного из агентов, с которым ему приказано было встретиться.

Сразу после этого был выдан ордер на арест подозреваемых. Однако дома Ленина уже не застали. 7 июля будущий вождь мирового пролетариата выступил с протестом против обыска на квартире его сестры. Одновременно заявив, что обвинения против него напоминают дело Бейлиса. А Троцкий назвал происходящее «русской дрейфусиадой».

Ленин поначалу выразил намерение явиться на суд. Но уже на следующий день резко изменил свое мнение. Дело в том, что Петроградский совет не дал стопроцентной гарантии его безопасности. В руководстве партии наметился раскол: одни считали, что Ленин должен появиться в суде и использовать трибуну для разоблачения Временного правительства; другие -- что это небезопасно. Был выбран нелегальный путь. Месяц Ленин и Зиновьев прожили на станции Разлив вблизи курортного городка Сестрорецк, в 32 км от столицы. А 9 августа они перебрались в Финляндию.

Борьба с компроматом

Пожалуй, впервые в июле большевикам пришлось по-настоящему оправдываться. Они понимали, что если не отмоются от обвинений, то их политической репутации придет конец. Все-таки обвинение в предательстве, в измене Родине, как бы ни относиться к войне, никто не простит. Именно июль, начало августа -- самое тяжелое время для Ленина и его соратников.

В ответ на прокурорское обвинение скрывающийся Ленин пытался выстроить цепочку доказательств своей невиновности. Он заявлял, что ни с Парвусом, ни с Ганецким никаких дел не имеет, а то, что у тех совместный бизнес, его не касается. Все это звучало малоубедительно. Тем более что было известно, что Ленин хорошо знаком с Ганецким и не раз обращался к нему за финансовой помощью, получая небольшие суммы, за которые в письмах благодарил. Был знаком Ленин и с Парвусом, хотя и тот и другой всячески подчеркивали, что общались лишь единожды и мельком.

В 1918 году Парвус писал: «Я встречался с Лениным летом 1915 года в Швейцарии. Изложил ему свои взгляды на последствия войны для общества и революции. В то же время я предупреждал его, что, пока продолжается война, революции в Германии не будет, в этот период она возможна только в России в результате немецких побед».

Ленин же, во-первых, фанатично верил в мировую революцию, неоднократно подчеркивая, что «на Россию плевать». А во-вторых, вовсе открещивался от Парвуса: «Ни о каких политических или иных отношениях с ним не может быть и речи». Он также клеймил Парвуса как «ренегата, лижущего сапог Гинденбурга».

План Парвуса

Фигура Парвуса достаточно примечательна, чтобы упомянуть о ней отдельно.

Александр Лазаревич Гельфанд-Парвус рано увлекся социалистическими идеями, уехал в Швейцарию, в конце XIX века учился в Базельском университете (специальность -- финансы и банковское дело). Потом жил в Германии, был тесно связан с немецкими социалистами, был прекрасно образован и считался одним из лучших теоретиков марксизма.

В 1905 году принял активное участие в русской революции, тесно сотрудничал с Петроградским советом, с Троцким, считался даже его учителем. Был арестован, сослан в Сибирь, бежал за границу, снова объявился в Германии.

К началу войны Парвус имел успешный бизнес по всей Европе. Он и предложил немецкому МИДу своей план по выводу России из войны. План простой -- спровоцировать революцию. Организовать забастовки в столице и черноморских портах, политическую стачку, падение режима, приход к власти большевиков, заключение сепаратного мира.

Как считается, получив одобрение и финансирование от Германии, он начал вести переговоры с российскими социал-демократами, и хотя ни лично, ни идейно не симпатизировал Ленину, заявленная его партией с самого начала войны пораженческая позиция казалась ему наиболее предпочтительной.

Через большевиков Якова Ганецкого и Мечислава Козловского, а также через эстонского националиста Кескюлу в большевистскую казну поступали какие-то суммы. Но и суммы эти были незначительные -- несколько тысяч рублей, да и известно было, что Ленин и его единомышленники жили в Европе на деньги из партийной кассы. Так что все это не могло служить доказательством. Но вот неожиданный приезд Ленина в апреле в Петроград через территорию Германии стал катализатором слухов о его сделке с немцами.

Цена вопроса

Немецкие же суммы, получение которых приписывают Ленину, имеют другой порядок. Чаще всего фигурирует цифра в 50 млн марок. Ее впервые озвучил знаменитый немецкий социалист Эдуард Бернштейн. 14 января 1921 года в газете «Вперед» он опубликовал статью, в которой впрямую обвинил Ленина в сделке с кайзеровской Германией. В частности, он писал: «Ленин и его товарищи действительно получили от императорской Германии огромные суммы. Я узнал об этом уже в конце декабря 1917 года. Через одного друга я навел справку у лица, имевшего отношение к официальным источникам, и получил подтверждающий ответ. Не узнал я лишь, как велика была сумма и кто были посредники. Теперь же из источников, заслуживающих безусловного доверия, я узнал, что речь идет о 50 млн марок золотом».

Выступление Бернштейна наделало много шума в Европе. Но страсти вскоре улеглись: Бернштейн так и не назвал источник своей информации. А вскоре Советская Россия и Германия подписали Рапалльский договор, после чего и тем и другим стало невыгодно бередить щекотливую тему.

К этому же времени окончилось конфузом и дело о так называемых документах Сиссона. Еще в октябре 1918 года американец, некто Эдгар Сиссон, привел около 100 факсимиле с документов, которые якобы проливали свет на немецкую помощь большевикам. Троцкий назвал их «грубой подделкой, не выдерживающей даже дыхание критики». И действительно, документы Сиссона вскоре были признаны фальшивкой.

И уже затем пришла очередь немецких генералов. Сначала Людендорф, начальник генштаба Германии, заявил: «Отправляя Ленина в Россию, наше правительство возложило на него серьезную ответственность. Эта поездка оправдывалась с военной точки зрения. Россия должна была пасть». Косвенно участие немцев в большевистском перевороте подтвердили и фельдмаршал Гинденбург, и командующий русским фронтом генерал Гофман. Но это были «полупризнания», как говорил Керенский, а доказательств также приведено не было.

После второй мировой войны были рассекречены документы германского МИДа. Среди них, в частности, есть записка министра иностранных дел Р. фон Кюльмана на имя кайзера от 20 ноября 1917 года. «Только получая от нас существенную постоянную помощь (по разным статьям и через разные источники), большевики могли создать свой главный орган "Правда"», -- говорится в ней.

Тем не менее, как и раньше, точные суммы документально никогда не представлялись и не подтверждались.

Ряд историков, правда, приводят и конкретные цифры. По некоторым немецким данным, Парвус получил от МИДа и генштаба Германии в 1915 году три транша: 1 млн марок, еще 1 млн рублей и 5 млн марок, которые глава немецкого МИДа фон Ягов выбил специально для «революционной агитации в России». При этом некоторые историки подсчитали, что деньги для поддержки революции в России составляли 10% от суммы специального секретного фонда Германии.

Был ли «золотой немецкий ключ»?

Тайна «золотого немецкого ключа» так еще и не разгадана. К слову, это выражение впервые употребил Троцкий в рецензии на «Историю революции» Милюкова, иронизируя над тем, что «либеральный историк» пытается все загадки открывать с помощью именно этой «отмычки».

Насмехаясь над сторонниками заговора, Троцкий не без основания замечал: как же надо думать о стране и ее народе, чтобы убедить себя и пытаться убедить других, что небольшой шпионский заговор мог в одночасье разрушить такую страну, как Россия.

Тем не менее для Ленина подобного рода сделка была безусловно возможна. Для него принципиально не существовало морали вне революционной целесообразности, о чем он неоднократно заявлял. Его использовали, но не втемную. Он также использовал немецкие власти, которые в грош не ставил. Это было соглашение двух стратегов -- Людендорфа, разрешившего проехать через Германию, и Ленина, принявшего это предложение. При этом Ленин, как говорил Троцкий, видел "лучше и дальше".

В конечном итоге стороны кое-чего добились: немцы получили революцию в России и смогли нанести ей несколько поражений, а в дальнейшем и аннексировать ряд территорий, заключив сепаратный Брестский мир с большевиками. Но это не спасло Германию от сокрушительного поражения в войне. Ленин же получил, казалось, больше -- власть в России. Правда, мечтал он о мировой революции, но эта мечта оказалась несбыточной.