Временно исполняющий обязанности президента Чечни Рамзан Кадыров объявил вчера тендер на формирование программы экономического развития республики. Во вторник он открыл в республике специальный «круглый стол», посвященный стратегии чеченского восстановления. Мероприятие было спланировано заранее, и предполагалось, что г-н Кадыров будет открывать его как премьер-министр Чечни. Но 15 февраля Владимир Путин принял отставку президента Алу Алханова, и получилось, что на открытии «круглого стола» г-н Кадыров фактически впервые озвучил собственную президентскую программу.

Трудно сказать, было ли это случайным совпадением. Во всяком случае сам новый глава региона уверяет, что с удивлением узнал об уходе Алханова в федеральное Министерство юстиции в четверг из вечерних новостей по телевизору. Сам он удивлять приглашенных не стал и объявил, что «не видит необходимости» в подписании договора о разграничении полномочий с Москвой, но предложил при этом использовать природные ресурсы республики, в том числе нефть и газ, для «развития и подъема Чечни». Последний вопрос, по словам г-на Кадырова, должен решаться путем переговоров с нефтяной компанией «Роснефть». «Роснефть» является собственником контрольного пакета акционерного общества «Грознефтегаз» -- монополиста легальной добычи и экспорта чеченских углеводородов. 49% акций принадлежит правительству Чечни, но это, по словам Рамзана Кадырова, не приносит республике особой пользы: «Нас не спрашивают ни о чем».

Чечня, таким образом, продолжает настаивать на пересмотре в свою пользу распределения доходов от добываемых на ее территории полезных ископаемых. Именно это требование было центральным в проекте договора о разграничении полномочий с федеральным центром, который эксперты администрации Ахмат-хаджи Кадырова начали готовить еще в 2003 году. Но договор, несмотря на многочисленные уступки чеченской стороны, так и не был согласован.

Логика федерального центра была вполне прозрачной. Новые власти Чечни получили практически полную свободу действий внутри республики, но единственная отрасль чеченской экономики, которая могла представлять существенный коммерческий интерес, -- добыча углеводородного сырья -- должна была остаться под контролем Москвы. Не исключено, что президентский пост, который Рамзану Кадырову был нужен только для того, чтобы формально закрепить свой фактический статус хозяина республики, был передан ему как раз в обмен на отказ от претензий на нефть. В итоге молодой чеченский лидер пока согласился отказаться от договора с центром. Особенно после того, как увидел абсолютно символический договор, только что заключенный с Татарстаном. Но при этом готов продолжать бороться за нефть.

Представители «Роснефти» многократно поясняли, что их дочернее предприятие действует в Чечне в соответствии с постановлением правительства России 2000 года, по которому все добытые в Чечне нефть и газ направляются на экспорт, а вырученные средства -- на специальный счет Минпромэнерго. Оттуда федеральное правительство забирает их и тратит на чеченскую нефтегазовую отрасль в рамках федеральной целевой программы восстановления экономики и социальной сферы Чечни. Но чеченское правительство с таким положением вещей не соглашалось и приводило свою арифметику, ссылаясь на годовые отчеты самой «Роснефти». В 2005 году, например, компания добыла в Чечне 2,2 млн тонн нефти. По самым скромным подсчетам, доходы от ее экспорта должны были составить 20 млрд руб. (по мнению главы Минпромэнерго Чечни Амадия Темишева, все 25 млрд.). Между тем, по словам Рамзана Кадырова, Чечня получает в год всего около 480 млн руб. При этом вся годовая стоимость федеральной целевой программы восстановления, в рамках которой по идее должны возвращаться в Чечню «нефтяные» деньги, составляет около 5,2 млрд руб. -- то есть вчетверо меньше, чем цена добываемого там «черного золота».

Чечне было бы куда потратить дополнительные средства. К примеру, фиксируемая безработица там по-прежнему составляет 53% трудоспособного населения. При том, что в среднем по не очень благополучному Южному федеральному округу эта цифра не превышает 15%, а по России -- 8%. Обеспеченность жильем в Чечне почти вдвое ниже среднероссийской. Тем не менее временно исполняющий обязанности президента рассчитывает в скором времени «снять республику с дотационной иглы» и даже сделать из нее регион-донор. Работы по восстановлению Грозного планируется завершить во вполне обозримый срок -- до конца 2008 года, причем независимо от того, будут ли в республику своевременно переведены федеральные деньги или нет.

В общей сложности, включая федеральную целевую программу восстановления, прямые бюджетные субвенции, поступления из различных внебюджетных фондов, Чечня получает от России около 28 млрд руб. в год(то есть почти столько же, сколько стоит чеченская нефть). При этом, по словам Рамзана Кадырова, до Чечни доходит в лучшем случае 20% этих средств -- «лишь запах». Остальное, говорит г-н Кадыров, остается в Москве (50%), в Ростове-на-Дону-- столице Южного федерального округа (20%) и в Моздоке (10%).

Вчера новый глава республики намекнул, что в явном промедлении с послевоенным восстановлением Чечни виноват и федеральный центр, который давно мог бы решить эту проблему. Тем временем альтернативой федеральным ассигнованиям стали инвестиции чеченских предпринимателей, которых Рамзан Кадыров добился при поддержке Кремля, и его собственные капиталовложения, происхождение которых обсуждать не принято.

По его словам, удалось преодолеть «нежелание и неумение работать, скрытое сопротивление некоторых бюрократов и связанных с ними посредников, греющих руки на бедах народа». На смену первому этапу восстановления, связанному с установлением мира, приходит второй -- «мобилизационной экономики». За «мобилизацией», как и полагается, последует этап новой экономической политики. Основная мысль и.о. президента заключается в том, что чеченскую экономику надо не восстанавливать, а создавать заново. В действительности часто получается так, что деньги по инерции годами выделяются на восстановление обгорелых руин, восстановлению не подлежащих. Причем в таком количестве, что сделать с ними ничего нельзя даже при большом желании строителей. Если же подойти к восстановлению рационально, базы боевиков в горах могут уступить место элитным курортам. Эти прекрасные перспективы, впрочем, пока теряются в отдаленном и очень неясном будущем.