Советские периодические издания для детей всегда радовали зрителя отточенным стилем книжной иллюстрации. Эта «отрасль» прикладной живописи при отсутствии настоящего поля для творческой деятельности была своего рода отдушиной тысячам угнетенных соцзаказом художников. Из книжных иллюстраторов вышел и наш главный экспортный творец современного искусства Кабаков, и прекрасная половина творческого тандема Макаревич -- Елагина, и многие другие. На Западе похожей ситуации не было, и возможно, именно поэтому заигрывание со стилистикой книжной иллюстрации (особенно детской) выступает сейчас как невиданная экзотика. Этот творческий метод с радостью подхватили лидеры нового британского искусства братья Джейк и Динос Чепмены и немедленно презентовали его в Москве в галерее «Триумф».

«Твой разум -- это пожирающий тебя кошмар. Теперь жри ты», -- сообщают нам художники в названии выставки. Она состоит из четырех частей. Собственно графика -- последняя, согласно задуманной в экспозиции драматургии движения зрителя. Серия акварельных рисунков с игрушечными медведями, у которых вскрыта брюшная полость, биоморфные монстры, кровоточащие разрозненные части тела и бесконечные черепа, черепа, черепа. Эта графическая серия носит название «Моя книжка-раскраска III». Как непременная дань стилю точки с номерами (как в развивающих играх для детей до пяти лет), чтобы не ошибиться в цвете. По сути, российская блогосфера кишит подобными рисунками контркультурной молодежи, как и задние страницы тетрадей российских школьников (откуда они и сканируются для последующего размещения в Сети).

В центре зала графики помещены три скульптуры. В этом жанре братья-художники снискали себе всемирную славу. Их визитной карточкой являются пластиковые скульптуры из материала, имитирующего человеческую кожу. Сиамские близнецы, бородатые женщины, пупырчатые тролли и другие малопривлекательные, но при этом очень задорные и развеселые герои имеют одну отличительную черту -- пенис вместо носа. Увидев подобную скульптуру, ошибиться в авторстве уже не удастся. На московской выставке Чепмены представили уже демонстрировавшиеся на выставке у Татинцяна шахматы с маленькими «носатыми» «Барби» разной расовой принадлежности, большого бронзового Пиноккио («Хлебало»), у которого, естественно, вместо носа детородный орган, а вместо рта анус, и сиамских близнецов женского пола с двумя головами и влагалищем на шее. Еще одна скульптура-триптих «покоится» в следующем зале. Это три фарфоровых черепа, соответственно зеленого, красного и черного цвета, дополненные помимо колористического буйства червями, заостренными ушами, остатками глаз и другими приятными мелочами. В центре этого зала миниатюрная копия знаменитого «Ада», сгоревшего при пожаре в фондохранилище компании «Монмарт» три года назад. Это совсем маленькие скульптурные группы, чьи герои размером с игрушечных солдатиков в нацистской форме колошматят, насилуют и вешают друг друга. Заправляют процессом все те же скелеты. Разглядеть подробности происходящего практически не представляется возможным. Сравнение восторженных критиков с Босхом, Гойей, Магритом и (внимание!) де Кирико как минимум неожиданно, а по большому счету более чем неуместно. Карнавальное мельтешение скелетиков и солдатиков никого не может шокировать, а уж момента приобщения к вечности зритель здесь не разглядит даже с прилагающейся лупой. Скорее напрашивается ассоциация с рисунками Дали или других живописцев-популяризаторов психоаналитических теорий начала XX века.

И наконец, первый зал галереи -- это серия небольших живописных портретов Викторианской эпохи с дорисованными Чепменами новыми деталями: кровавыми язвами на лице, вывалившимися глазами, отсохшими конечностями и, конечно же, черепами. Названия у работ тоже вполне характерные, например «Глотай, собачка»: парадный портрет ребенка с собакой обернулся жанровой сценой -- зубастый мальчик, вырвав у собачки глаз, предлагает ей его съесть. Эдакие барочные обманки. Сравнение с мэтрами сюрреализма, например с Полем Дельво, напрашивается само по себе. Но серьезность сюрреализма, которая сейчас смотрелась бы более чем комично, снимается раскатистым хохотом пляшущих на костях Чепменов.

Все это выглядит довольно весело и жизнерадостно, балаган художникам удается на славу. Можно сказать, что своим творчеством они иллюстрируют размышления Бахтина по поводу карнавала. Но только их адресатом становится тот зритель, который никогда бы не удосужился читать Бахтина, а предпочел бы телевизор. Некогда эпатажное искусство Чепменов, которое в конце девяностых можно было называть новаторским и шокирующим, сейчас воспринимается как хорошо изученное и к просмотру необязательное. Наверное, именно так должно выглядеть современное искусство для среднестатистического олигарха: «заигрывание со смертью», «богохульный эпатаж», который прекрасно впишется в интерьер любой гостиной и которым не грех похвастаться друзьям. И детям его тоже вполне можно показывать, по крайней мере по достижении десятилетнего возраста, когда ребенок выйдет из целевой аудитории настоящего «Мурзилки» или «Телепузиков».