Как и следовало ожидать, Чечня опередила все остальные российские регионы и по зарегистрированной явке избирателей на участки, и по уровню поддержки партии «Единая Россия». Явка составила 99,5% -- из 580 900 избирателей приняли участие в голосовании 578 039 человек. С каждым из тех 2681, которые на участки для голосования не явились, состоится, надо полагать, отдельный весьма предметный разговор -- потому что портить такие замечательные показатели должно быть просто стыдно. Пока в Кремле еще только решают, как и кому передать президентскую власть, Рамзан Кадыров с помощью референдума снял все ограничения на пребывание во главе республики.

Президент Чечни несколько раз настойчиво демонстрировал непонимание, отчего бы России в части электоральных норм и правил преемственности власти не начать равняться на Туркмению и Казахстан. Слова у г-на Кадырова не расходятся с делом: за «Единую Россию» в Чечне подано 99,36% бюллетеней. Если в России общая доля избирателей, имеющих право голоса и выразивших доверие плану Путина, с учетом 60-процентной явки, составила примерно 38,4%, то в Чечне эта цифра (при чеченской выдающейся избирательной дисциплине) приблизилась к 100%.

Причины такой сокрушительной победы объяснил президент Чечни Рамзан Кадыров. «В этом нет ничего неожиданного, -- скромно сказал он. -- Федеральный список партии возглавляет глава государства Владимир Путин, и в Чечне первым в списке тоже записан президент республики. Голосование показало, каким доверием пользуются лидеры страны и Чечни. Жители Чечни устали от потрясений и кровавых трагедий, они хотят жить, растить детей, трудиться, зарабатывать на жизнь. Они впервые увидели, что есть сила, способная не на год, не на два, а навсегда искоренить причины, порождающие войны и общенациональные потрясения».

Близкие к славным советским или туркменским образцам цифры явки вообще типичны для современного Кавказа. Но таких показателей Чечня, кажется, еще не знала. Предыдущий акт волеизъявления граждан республики состоялся в ноябре 2005 года, во время выборов в первый после войны чеченский парламент. В них приняло участие около 60%. Заксобрание региона -- вещь в общем-то второстепенная. Но и на важных выборах президента (август 2004-го) явка была зафиксирована на отметке 85%. «Правильного» кандидата -- в тот момент Алу Алханова -- поддержали 73% пришедших, с учетом того, что сильные соперники были судебными, административными и разными неформальными способами удалены с дистанции. Еще ниже была явка на главных сепаратистских выборах в начале 1997 года, когда Чечня, фактически вышедшая из состава России после первой войны, на волне энтузиазма выбирала парламент и президента Масхадова (немногим более 50% голосов при двух реально дышавших в затылок конкурентах -- Шамиле Басаеве и Зелимхане Яндарбиеве).

В принципе сильно завышать цифры в Чечне обычно не приходится. В первые годы после войны или даже во время боевых действий (например, на первых путинских выборах в 2000 году, в которых участвовала часть республики, уже взятая под контроль федералами) обычно сохраняли электоральное молчание полупустые города. Отчасти из протеста, отчасти потому, что горожане уезжали в села -- каждые выборы сопровождались слухами о планирующихся атаках боевиков. Села же и в самые трудные времена голосовали почти поголовно: все какое-никакое развлечение, пирожки и танцы. К тому же волеизъявление там носило специфический местный колорит. Накануне жители обыкновенно старались зайти к главе администрации и спросить, за кого полагается голосовать. Глава, которому об этом рассказали на совещании в районе, с удовольствием рассказывал, и результат не приходилось даже фальсифицировать. Ритуальная отметка в бюллетене настолько мало ассоциировалась с реальной жизнью, что за «Единую Россию» запросто мог голосовать гражданин, сыновья которого сидели в этот момент в засаде в горах. Или даже сами эти сыновья -- если достигли совершеннолетия и значились в списках избирателей.

Но на сей раз выборы были смотром сил президента Кадырова. Пока все говорит о том, что в Кремле не прислушались к его предложениям продлить президентские полномочия Владимира Путина до туркменской бесконечности. А собственный политический статус президента Кадырова, при всей его популярности, военной силе, религиозности и обаянии, в большой степени зависит лично от президента Путина. Ничто, собственно, не предвещает беды, но следующий президент России, если им будет не Владимир Путин, может и пересмотреть эти отношения. Фактическая внутренняя самостоятельность Чечни, наполненной бывшими боевиками с милицейскими удостоверениями, нравится не всем, а незаменимых нет даже среди чеченцев. Поэтому пока Рамзан Кадыров сделал все, что мог, для поддержки плана Путина и на всякий случай «плана Кадырова».

Одновременно с выборами в Чечне прошел референдум, несколько изменивший принятую в 2003 году конституцию республики. В нее, наконец, внесли поправку о том, что новые президенты не избираются, а утверждаются парламентом по представлению главы государства. Именно так произошло с самим г-ном Кадыровым в феврале 2007 года -- тогда региональный основной закон был фактически обойден, и использовали принцип приоритета федерального законодательства. Две палаты парламента Чечни слиты в одну, и депутатов стало меньше -- теперь их 41, и преданный соратник Рамзана Кадырова Дукваха Абдурахманов может рассчитывать на должность полноценного спикера, а не главы нижней палаты. Правда, изменения коснутся, видимо, только следующего созыва. А соберется он теоретически лишь в конце 2010 года -- референдум продлил срок полномочий парламента с четырех до пяти лет. Продлены с четырех до пяти лет и полномочия президента Чечни, а самое главное -- снято ограничение числа президентских сроков для одного политика. «Да» на сложно сформулированный вопрос референдума ответили около 85% избирателей.

Таким образом, Рамзан Кадыров реализовал свое предложение об увековечении власти в России на территории одного отдельно взятого субъекта федерации. Однако благодаря реформе регионального управления, предпринятой Владимиром Путиным в начале его нынешнего срока, длительность полномочий того или иного губернатора зависит не от него самого и не от дисциплинированного голосования жителей вверенного ему региона, а исключительно от главы государства. Поэтому доля аппаратного риска, связанная с предстоящими президентскими выборами в России, для Рамзана Кадырова сохраняется, несмотря на его неслыханные успехи по части насаждения на Северном Кавказе среднеазиатской электоральной культуры.