Самобытная российская традиция народного представительства представляет собой один из краеугольных камней, на которых веками держалось общественное и государственное единство народа России. Отрицавшаяся «либеральными строителями» конца прошлого века, эта традиция на деле красной нитью проходит сквозь всю отечественную историю.

Византийские хроники и древнерусские летописи сохранили свидетельства о своеобычных механизмах народного представительства изначальной Руси. Их роль и значение наглядно проявлялись не только во внутренних, но и в межгосударственных отношениях (например, в вопросах заключения русско-византийских договоров).

История представительных органов государственной власти в различных русских землях (Киевской, Новгородской, Полоцкой, Псковской, Смоленской, Вятской, Владимирской) показывает, что «начала представительного строя» вовсе не были чужды нашему народу. Напротив, именно Северо-Восточная Русь, славная сильной княжеской властью, показала в 1211 году фактически первый на территории нынешней России пример созыва общеземельного представительного собрания. (Кстати, первый английский парламент был созван на полстолетия позже.) В Новгороде XIV--XV веков в политический процесс через различные формы многоуровневого представительства вовлекалось более половины взрослого самостоятельного мужского населения. Такой уровень участия горожан в политической жизни не был достигнут в ту эпоху ни одним из государств, граничивших с Новгородской землей.

Эпоха Земских соборов, без преувеличения, вывела Россию в число стран, занимавших в период Позднего Средневековья лидирующие позиции в области участия населения в управлении государством. В период расцвета соборного строя (конец XVI -- середина XVII века) Земские соборы были фактически постоянно действующими органами с периодически обновлявшимся составом, четко установленными избирательными процедурами, представительством для всех свободных людей и правом решать все важнейшие государственные вопросы (включая вопросы избрания правящей династии, объявления войны, установления и взимания налогов). Не забудем, что в тот же период, например, в Испании фактически прекратили свою деятельность Кортесы, а во Франции перестали созываться Генеральные штаты. Строго говоря, по уровню развития представительных органов власти Россия в те времена находилась на уровне Швеции, выше которой тогда стояли лишь Англия и Нидерланды.

Стоит отметить, что и в эпоху Империи российские традиции формирования представительных органов не прерывались. Опыт созыва Екатериной Великой Уложенной комиссии (способ образования которой был почти скалькирован с порядка формирования Земских соборов), конституционные проекты как правительственных (эпохи Александра I и Александра II), так и оппозиционных (времен декабристов, славянофилов и «западников») политических сил в той или иной форме отсылают нас к традиционным для России механизмам представительства воли и интересов народа. Земская реформа 60-х годов ХIХ века во многом следовала отечественным традициям в вопросах статуса органов земского самоуправления. Позднее, в конце XIX века, «соборная» модель формирования высшего представительного органа России (предусматривающая создание в качестве такового однопалатного Земского собора, формируемого на традиционных для нашей родины началах) всерьез конкурировала в общественном сознании с западными моделями представительства.

В XX веке отношение нашего общества к российским традициям народного представительства прошло три этапа (примерно совпавших с основными периодами политического развития страны). До 1917 года об этих традициях много говорили и часто поднимали на щит (не особо пытаясь, впрочем, воплотить их в реальную политическую жизнь). В период Советской власти говорить о них, как правило, было не принято (что, однако, не мешало при необходимости использовать те или иные механизмы или институты традиционного представительства). Наконец, в 90-е годы XX века начал преобладать миф об отсутствии у нашего народа традиций «представительного образа правления».

Между тем необходимо четко понимать, что народное представительство в России всегда функционировало на основе самобытных основополагающих начал.

Демократия в европейском понимании этого слова ставит во главу угла прежде всего выражение воли народа. А механизмы представительства в истории России всегда имели целью не столько отражение народной воли как таковой, сколько отбор лучших людей, наиболее пригодных для участия в управлении обществом и государством. Афинская (а также современная американская и западноевропейская) модель народного представительства делает основной упор именно на соотнесении воли и интересов электората с обещаниями и действиями его представителей, на адекватное отражение представителем «народных чаяний». Российская же традиция всегда акцентировала внимание главным образом на личных качествах представителя, на его жизненном опыте, зачастую отраженном в соответствующем социальном статусе.

Старейшинами и «градскими старцами» в Древней Руси, а позже (в Новгороде) вечевыми представителями или членами боярского совета становились не в силу родства, возраста, состояния или поддержки той или иной «политической линии», а в силу, что называется, «личной компетентности». В состав Земского собора избирали «лучших людей» (даже если они принадлежали иному, по отношению к избирателям, сословию). Большинство живших в тот период помнят советскую практику выдвижения в депутаты передовиков производства, заслуженных деятелей культуры и т.п.

В России никогда не было сословно-представительного строя в его западноевропейском понимании. Земский собор не был органом, разделенным на сословные «палаты представителей» (как Кортесы или Генеральные штаты), хотя и включал в себя представителей самых разных социальных сил. Тем более никакое сословие не могло устами своих представителей наложить вето на решение «всея земли» (то есть всего собора). Однако традиционные российские механизмы представительства не создавали и типичных для Запада эпохи Нового и Новейшего времени абстрактных «представителей народа». С их помощью отбирали выразителей интересов конкретных общественных групп.

В Древней Руси это был род или племя. В Московской Руси -- социальная группа, локализуемая в рамках определенной территориальной единицы (кстати, куриальный характер выборов в органы городского и земского самоуправления в XVIII -- начале XX века во многом сохранял такой подход). Советская практика комплектования представительных органов на основе пропорционального соотношения социальных, этнических и профессиональных групп общеизвестна. В Государственной думе Российской Федерации и законодательных органах ее субъектов на протяжении всей новейшей истории активно функционируют депутатские объединения, создаваемые по «корпоративному» (в основном по отраслевому или территориальному) признаку.

Высшей внутриполитической ценностью для России всегда было государственное единство. И российские традиции народного представительства всегда были направлены прежде всего именно на решение этой задачи. В словах «весь вольный Новгород», «все государство русское», «весь советский народ» и «вся Россия» ключевой акцент делается именно на всеобщности, всеохватности представительства, на угашении партийной борьбы во имя единения. Отсюда многоступенчатая система принятия решений в представительных органах Древней Руси, сложные механизмы согласования интересов различных социальных и территориальных групп на Земских соборах, стремление к консенсусному решению вопросов в представительных органах последующих периодов. Отсюда многократно осмеянная традиция советского «единодушного одобрения». Отсюда и создание в современных условиях конституционного большинства сил в Федеральном Собрании Российской Федерации, всецело подчиняющегося воле исполнительной власти.

Итак, стремление различных политических сил к согласию во имя интересов общества и государства, комплексный и сбалансированный учет интересов всех социальных, профессиональных и этнических групп, а также выдвижение народных представителей на основе личного опыта и реальных заслуг -- вот три основополагающих начала функционирования российской традиции народного представительства. Именно на этих началах, на наш взгляд, и должны строиться механизмы представительной власти в современной России.

При этом необходимо отметить, что указанные принципы не просто могут, но и должны иметь не только идейно-политическое, но и политико-институционное выражение и воплощение. Ведь в конечном итоге основной чертой, присущей российским системам народного представительства, является соборность. Это черта прежде всего выражалась и выражается в том, что в нормальных условиях органы народного представительства в России всегда стремились и стремятся к организационному, функциональному и политико-мировоззренческому единству прежде всего с главой государства, а затем как между собой, так и с иными государственными органами (на основе осознания общности стоящих перед всеми институтами государства целей и задач). Разделение властей в его истинном смысле распределения полномочий между различными органами власти (distribution of powers) никогда не исключало и не исключает единства государственной власти (особенно верховной власти главы государства и его высших представительных органов).

В этой связи в перспективе можно было бы рассмотреть вопрос целесообразности воссоздания в России современного аналога единого высшего представительного органа -- Земского собора. Он бы мог возглавляться президентом Российской Федерации и объединять бы в своем составе представителей всех высших органов государственной власти России -- членов правительства, всех палат парламента и всех высших судебных органов страны.