На этот раз «Новая драма», как заявлено, фестиваль текстов, но все-таки пара гастрольных спектаклей в его афише стоит. И заранее было сказано, что самый любопытный из них -- таллинский «Незнайка на Луне» по Николаю Носову, «такой спектакль, что за него ни одному фестивалю не было бы стыдно». И действительно по всем внешним параметрам эстонский «Незнайка» -- постановка фестивальная, «выездная», но ближайшая для нее аналогия -- школьный театр в гостях у детского сада. Впрочем, как выясняется, это бывает симпатично.

Молодой режиссер Тийт Оясоо сам не так давно окончил вуз, потом ставил в разных таллинских театрах, а после того как его постановка «Ромео и Джульетты» в эстонской драме была признана лучшим спектаклем года, Тийту дали возможность создать свой театр. Нашим молодым режиссерам, какие бы призы они ни получали, такая история не привидится и в самых смелых снах, но в маленькой Эстонии к своей культуре относятся иначе. Так что вот уже три года целиком на государственной дотации существует театр «№99». История «номерного» названия такова: когда Тийт собирал свою команду (в ней десять актеров, причем девять из них только что выпустились из театральной школы), было в шутку решено, что театр просуществует, пока не сыграет 99 премьер. С тех пор каждый спектакль «№99» кроме названия имеет номер -- отсчет идет в обратную сторону от девяноста девяти (пока дошли до опуса №87, но, похоже, несколько жульничают, допуская для «одноразовых» постановок и дробные номера). «Незнайка» тут значится под номером 89.

Театр «№99» во всех отношениях образцовый для участия в «Новой драме». Тут ставят очень много современных текстов -- от тех, что идут повсеместно (вроде «Человека-подушки» Макдонаха), до собственных композиций на основе документов и коротких скетчей на разные острые темы: экономические, политические, социальные. Например, следующий после «Незнайки» спектакль, под номером 88, называется «Горячие эстонские парни» и посвящен демографическим проблемам. Кроме того, тут еще любят ставить спектакли по знаменитым киносценариям (например, есть «7 самураев» и «Сталкер») и даже современный танец (№95 -- «Вишневый сад» в постановке московского хореографа Александра Пепеляева). А еще тут любят всякие нестандартные пространства: что-то играли в осушенном бассейне, что-то -- далеко от Таллина, в огромном ангаре на аэродроме бывшего советского гарнизона. То есть опять же ведут себя как очень фестивальный театр.

«Незнайку на Луне» играют в офисах, прежде всего в банках. Детский антибуржуазный роман 1964 года трактован как концептуальное произведение и, следовательно, должен проникать со своей сатирой в самое «сердце капитализма». Обычно его играют в обеденный перерыв (под это подстроена и длина спектакля -- час пятнадцать) в каком-нибудь из самых больших офисных помещений, и зрители смотрят на актеров прямо со своих рабочих мест, выглядывая из-за мониторов. А актеры, пришедшие сюда с пустыми руками, используют все, что находят на столах, как бутафорию.

У нас «Незнайку» показывали в офисе журнала «Афиша». Раздвинули столы. Тех, кому не хватило стульев, посадили на подушки на пол, и на маленькой площадке посреди стали играть. Незнайка с пробивающейся бородкой и в вязаной шапочке невесть каким образом оказывался на капиталистической Луне: пообедав в ресторане, с изумлением узнавал, что существуют деньги, попадал в руки мошенников, следователь вымогал у него взятку, сталкивался с продажными журналистами и доктором, тянущим из пациентов деньги, участвовал в постройке финансовой пирамиды и видел звериный оскал олигарха. Настольные лампы служили телефонами, степлер щелкал как фотоаппарат, вместо фоторобота преступника откуда-то выуживалось яркое приглашение на московскую выставку, сигаретная пачка была диктофоном, а цветные листочки для записей клеились на пиджак как погоны и медаль. Бумажный пакет с дыркой для лица оказывался скафандром.

Зрелище выглядело невероятно простодушным. Никакой такой тонкой игры, сложных перевоплощений и всего того, что обычно требует от актера представление на расстоянии вытянутой руки, тут не было. Молодые артисты скакали, дурачились и пели с бесхитростной радостью школьного кружка, злодеи вращали глазами, журналюги строили циничные и пресыщенные рожи, бедняки ползали на коленях, друг-рабочий разворачивал плечи и смотрел честным взором, Незнайка хлопал глазами. Для фестивального зрителя наивности в этом агитпроповском представлении было, пожалуй, многовато, но зато отлично можно было представить себе, как радует оно менеджеров, вдруг, не выходя из-за компьютера, увидевших, как скачет на стуле олигарх, услышавших Незнайкины глупости про деньги, наблюдающих за суетой вокруг постройки акционерного общества. Ну и, наконец, как веселятся они над счастливым возвращением Незнайки на Землю: он стоит на стуле, вертя пропеллером над головой вешалку и взывает: «Земля, Земля!» -- а оттуда отвечают: «Я Земля. Цена приземления -- 200 долларов». Мне кажется, им это должно быть очень смешно.

Кстати, рассказывают, что театр «№99» никогда не обговаривает размер гонорара с конторой, заказавшей представление «Незнайки». Деньги после показа режиссеру вручают в конверте, и всякий раз он не знает, сколько их будет. В этом, вероятно, последний этап проверки на прочность капиталистов в их собственном логове. Суммы отличаются раз в 50, от 200 долл. до 10 000.