Директор-распорядитель Международного валютного фонда Родриго де Рато за несколько дней до своей отставки посетит Россию. Глава МВФ, по данным «Времени новостей», приедет в Москву 25 сентября. Но это не будет пышный прощальный визит. Как говорит источник газеты в Кремле, Владимир Путин не планирует встречаться с испанцем. Вести с ним переговоры, видимо, предстоит министру финансов Алексею Кудрину -- управляющему в МВФ от России.

Между тем выборы преемника г-на де Рато вступили в решающую фазу. В пятницу завершился период выдвижения кандидатов. Теперь кандидат от Евросоюза француз Доминик Стросс-Кан и номинированный Россией чех Йозеф Тошовски должны представить свои программы совету директоров МВФ. И каковы бы ни были планы действий кандидатов, их опыт и экономические воззрения, очевидно, что совету директоров предстоит выбирать нечто большее, нежели просто очередного руководителя фонда.

МВФ, призванный предотвращать экономические кризисы и сглаживать их последствия, сам уже не первый год находится в глубоком кризисе. Сначала, когда в мире наступила экономическая стабильность и спрос на ресурсы и советы фонда резко упал, он безуспешно пытался найти себя. А потом к кризису самоидентификации прибавился и кризис легитимности -- развивающиеся страны стали чувствовать себя ущемленными как акционеры организации. Эксперт компании «МК-Аналитика» Олег Буклемишев отмечает, что фонд столкнулся с новыми глобальными реалиями, причем они состоят не столько в изменении удельного веса экономик, сколько в возросшем качестве экономической политики многих стран. «В основе кризиса -- утрата фондом своей уникальной содержательной роли в мировой политико-финансовой архитектуре», -- говорит он. Г-н Буклемишев даже считает, что основным акционерам фонда следовало бы принять решение о его судьбе до принятия всех организационных решений, а не наоборот: «Адекватное решение кадровым вопросам может быть найдено, только если понятно функциональное назначение этой по-прежнему важной для международного сообщества организации».

Однако в сложившейся ситуации акционерам МВФ лучше, наверное, хоть как-то разрешить кадровый кризис. Тем более что к более системным вопросам сейчас вряд ли кто-то готов.

Сколько времени займет процесс выборов, пока неясно. Планируется, что в течение сентября гг. Тошовски и Стросс-Кан предстанут перед советом директоров, затем будет проведено неформальное голосование. Как правило, формальное утверждение на совете директоров проводится, когда по кандидатуре достигнут консенсус. И именно этот этап выборной процедуры может непредсказуемо затянуться.

Предложив кандидатуру Тошовски, Москва заявила о необходимости выбирать главу МВФ не просто на основе формальной конкуренции, но исходя из профессиональных качеств претендентов. Многие это приветствовали. Однако немедленно стало ясно, что именно такая постановка вопроса означает для акционеров фонда необходимость сделать политический выбор. В первую очередь это касается крупнейшего акционера МВФ -- Соединенных Штатов. Именно у Вашингтона как обладателя почти 17% голосов в данном случае «золотая акция».

«Многое будет зависеть от США», -- сказал российский министр финансов Алексей Кудрин, объявляя 22 августа о выдвижении Тошовски. Сейчас очевидно, что от администрации Буша зависит практически все. Именно Белый Дом и Казначейство США, находящиеся от штаб-квартиры МВФ на расстоянии нескольких сотен метров, должны принять единственно верное решение -- то, которое положит конец кризису организации.

Нынешним выборам предшествовали сразу несколько неудачных кадровых решений в обеих связанных друг с другом международных финансовых организациях -- МВФ и Всемирном банке. Еще при их основании шесть десятилетий назад было решено, что директора-распорядителя МВФ выдвигают европейские страны, а за США «закреплены» посты президента Всемирного банка и первого замглавы МВФ. Бурные 1990-е были хорошим временем для фонда и банка. Развал советского блока, волна экономических кризисов -- у МВФ и ВБ было много работы, огромные объемы кредитования и, что важно, авторитетные лидеры. Француз Мишель Камдессю руководил фондом 13 лет, австралиец Джеймс Вулфенсон стоял во главе Всемирного банка десять лет. Обоим не повезло с преемниками.

В МВФ после Камдессю досрочно меняется уже второй директор-распорядитель. В 2000 году после мучительного выборного процесса (в ходе которого США заблокировали немецкого кандидата Кайо Кох-Везера) главой фонда стал Хорст Келер, руководивший до этого Европейским банком реконструкции и развития. Довольно быстро стало понятно, что он больше бюрократ, чем экономист. Он не смог найти общего языка с советом директоров, на заседаниях часто возникали стычки, а в конце концов он просто стал участвовать в них реже и реже. Именно в эти годы в аппарате фонда началась смена поколений -- из него стали уходить многие авторитетные экономисты. Весной 2004 года на Келера неожиданно свалилось предложение стать федеральным президентом Германии, и это, как тогда казалось, устраивало всех.

Испанский маркиз Родриго де Рато, занимавший пост министра экономики в правительстве Хосе Мариа Аснара, был избран главой МВФ без особых проблем. Ему выпала трудная задача -- в последние годы фонд был совершенно не востребован в своей главной роли «кредитора последней инстанции», и испанцу нужно было сформулировать новую стратегию организации. Задача эта оказалась ему не по плечу. В июне де Рато, туманно сославшись на необходимость заняться обучением детей, объявил о досрочной отставке.

Во Всемирном банке события развивались более стремительно и скандально. Джеймс Вулфенсон ушел «по собственному желанию» в 2005 году. Он в отличие от коллег из МВФ смог придумать идею для новой роли ВБ -- преодоление бедности в мире. Но администрация Буша не захотела бороться с этим явлением руками Вулфенсона и довольно быстро «съела» его. Белый Дом поплатился за это грандиозным скандалом, который разразился весной этого года вокруг его ставленника -- бывшего замминистра обороны, «архитектора» иракской кампании, бушевского «ястреба» Пола Вулфовица. Организация не смогла принять его методы, стиль и намерения и в результате отторгла его самого. Бешеная дипломатическая активность госдепа не смогла ничего изменить -- Вулфовицу пришлось уйти. Подводить итоги работы нового главы ВБ Роберта Зеллика еще слишком рано -- с момента его назначения прошло лишь два месяца. Впрочем, Зеллик успел удивить публику и подчиненных, сказав, что ВБ должен работать как настоящий инвестиционный банк -- теперь, как говорят, его сотрудники вникают в особенности деривативов и свопов.

Результатом всех этих неудач и скандалов стало понимание: руководителей фонда и банка нужно выбирать по-настоящему, а не назначать путем сделки между Европой и США. Среди развивающихся стран, роль которых в мировой экономике в последние годы серьезно укрепилась, к этому пониманию добавилось недовольство тем фактом, что их мнение никого особенно не интересует.

Российская инициатива с выдвижением Тошовски показала, что организовать конкурентный выборный процесс действительно можно. Однако, как видно, к такому повороту событий не были готовы ни в Европе, ни в Вашингтоне -- после скандала с Вулфовицем там хотели бы избрать главу МВФ поскорее и без лишних проблем. Но и развивающиеся страны увидели свой шанс. Если их мнение проигнорируют снова, они ответят тем же. А потому отмахнуться от предложения Москвы, представив его как агрессивный выпад нефтяной державы, нельзя.

«Американцы сейчас в крайне трудной ситуации. Они 60 лет строили эту систему. МВФ им, мягко говоря, небезразличен. От того, что он в одночасье сойдет на нет, никто в Вашингтоне не обрадуется», -- говорит близкий к выборному процессу источник «Времени новостей». Последний раз, когда возникала конкуренция между европейскими кандидатами (в 1987 году выбор был между Мишелем Камдессю и голландцем Онно Рудингом), на кону не стояла жизнеспособность фонда как института. США в тот раз воздержались. И, наверное, поступили правильно -- при поддержке развивающихся стран победил Камдессю.

А эксперт, близкий к американской администрации, указывает, что МВФ и ВБ основаны на «деликатном балансе между США и Европой», и Вашингтону «хотелось бы поддержать ощущение старого процесса». Но, поскольку эти резоны с выдвижением Йозефа Тошовски уже неактуальны, Белый Дом будет, по-видимому, руководствоваться политическими соображениями. «Даже если считать, что Россия поступила правильно, наши двусторонние отношения таковы, что вряд ли мы сможем это поддержать. Я думаю, решающую роль сыграет предубеждение против России», -- говорит собеседник газеты. А на замечание о том, что Москву могут поддержать крупные развивающиеся страны, чье мнение для Вашингтона, возможно, более важно с точки зрения политики и торговли, эксперт отвечает: «Если бы такая идея была выдвинута, например, из Бразилии, это (решиться на поддержку. -- Ред.) было бы проще».

В Европе, видимо, чувствуют, что Вашингтон гложут сомнения, и сильно беспокоятся по этому поводу. Иначе трудно объяснить анекдотичное выступление председателя европейского «Экофина» (совета министров финансов стран еврозоны), люксембургского премьера Жан-Клода Юнкера. Он считает, что сейчас необходимо поддержать Стросс-Кана, хотя понятно, что в этом случае француз «будет последним европейцем -- главой МВФ в обозримом будущем». Подобный торг не выдерживает никакой критики. Во-первых, если победит Тошовски, станет ли и он последним европейцем во главе фонда? Во-вторых, как быть, если Стросс-Кан уйдет досрочно или, наоборот, захочет остаться на второй срок? В-третьих, как быть, если на следующих выборах появится блестящий кандидат от Европы? Все эти вопросы показывают, что даже такой опытный человек, как Юнкер, не понимает или не хочет понимать принципа конкурентной борьбы, оставаясь в плену «географического» подхода.

Доминик Стросс-Кан и Йозеф Тошовски по-разному провели последние недели.

Француз вел свою кампанию прямо и агрессивно. Понимая, что ему нужно убедить лишь правительства развивающихся стран, он постарался объехать их и лично уверить в том, что сделает все для повышения их роли в фонде. Какие аргументы в свою пользу он излагал во время визита в Москву в начале августа, неизвестно. Похоже, что их просто не было, и Стросс-Кан заехал в российскую столицу «для галочки».

Чех, у которого было намного меньше времени, пока даже не дал ни одного интервью. Неделю назад он участвовал на ежегодном экономическом форуме в американском Аспене, но и там не стал выступать ни с какими программными заявлениями. Как говорят источники «Времени новостей» в российском правительстве, знакомые с историей выдвижения Тошовски, это не значит, что программы у него нет. Напротив, свое согласие претендовать на пост главы МВФ он дал, лишь тщательно обдумав свои аргументы. По всей видимости, в этом смысле он также проявит профессиональный, а не политический подход и изложит программу на встрече с советом директоров фонда.

Между тем разговора о профессиональных качествах кандидатов в экспертной среде пока не получилось. Рискнем предположить: не получилось потому, что всерьез такой разговор поддержать почти невозможно.

Газета The Financial Times несколько дней назад выступила на этот счет с чрезвычайно резким комментарием, в котором говорится: «Никто не может утверждать, что Стросс-Кан по своему опыту, интеллекту или подготовке является наиболее подходящим кандидатом в мире. Его заявление о том, что его главным приоритетом станет сокращение разрыва между богатыми и бедными, -- наглядное тому подтверждение. Задачей фонда является обеспечение макроэкономической стабильности». Газета пишет, что, выдвинув альтернативного кандидата, Москва повела себя намного разумнее, чем Евросоюз. «Либо МВФ является глобальным институтом, руководитель которого избирается всеми, либо он является выразителем воли Европы в ее стремлении сохранить любой клочок своего престижа и влияния. В случае выбора последнего варианта фонд лишится всей своей легитимности», -- предупреждает FT. И делает вывод: «Только те, кто хочет, чтобы МВФ стал бесполезным, могут аплодировать этому решению (решению Евросоюза выдвинуть Стросс-Кана. -- Ред.). Это неподходящий кандидат, выбранный неверным образом».

Профессор Высшей школы экономики Мартин Гилман, руководивший в 1990-е представительством МВФ в России, не столь категоричен. Он отдает должное политическому весу Стросс-Кана, но подчеркивает: будущий глава МВФ должен получить мандат от новых мировых финансовых центров на изменение системы акционерных квот в МВФ.

Изменение квот -- это одна из проблем, с которой не справился Родриго де Рато и решать которую придется его наследнику. Страны с развивающимися экономиками давно недовольны распределением долей в акционерном капитале фонда, практически не менявшимся с момента его основания. Полтора года назад это недовольство стало настолько сильным, что его уже нельзя было игнорировать. И тогда Родриго де Рато провозгласил: «Международное сообщество должно чувствовать свой голос в МВФ».

Было решено провести реформу в два этапа: на первом немного увеличить квоты нескольким наиболее сильно «недопредставленным» странам, а на втором -- провести реформу формулы, по которым рассчитываются квоты. Прошлой осенью на годовом собрании в Сингапуре первый этап был преодолен. Капитал фонда увеличили на 1,8%, и этот пакет был распределен между Китаем, Южной Кореей, Мексикой и Турцией.

Пройти второй этап оказалось куда труднее. Загвоздка в том, что реформа формул -- задача с известным результатом. По сути, эти формулы нужно подогнать так, чтобы вес развивающихся экономик увеличился. А с другой стороны, у этой арифметической задачки есть политический контекст. Евросоюз вместе с США обладают контрольным пакетом в МВФ. И если Америка при любом раскладе останется крупнейшим акционером, то ЕС категорически не согласен потесниться. А предъявить Европе такую формулу, с которой было бы невозможно поспорить, эксперты МВФ пока не смогли.

Между тем официально заявленные планы МВФ предполагали, что новые формулы будут вынесены уже на очередное годовое собрание, которое пройдет в Вашингтоне в октябре. Возможно, г-н де Рато и попытается совершить героический рывок и привести акционеров к какому-то консенсусу (не исключено, что с этим и связан его визит в Москву). Однако очевидно, что это практически невероятно.

Таким образом, реформа квот станет первым испытанием, которое выпадет на плечи будущего главы МВФ. А затем ему предстоит разработать и предложить акционерам стратегию развития фонда в изменившихся условиях глобальной экономики.

«Фонд, надо признать, не сумел среагировать на быстрые изменения, происходящие в глобальной экономике, а сами ведущие акционеры МВФ не представляют себе, чем его в этих условиях «занять», -- говорит Олег Буклемишев.

Замедленная реакция на окружающие события подтверждается, например, и тем фактом, что лишь в 2001 году было решено создать в структуре фонда специальный департамент международных рынков капитала. Бурное развитие этих рынков показало, что роль МВФ как кредитора резко сократилась. Г-н Буклемишев отмечает, что остаток кредитной задолженности на балансе МВФ по состоянию на середину 2006 года составлял только 28 млрд долл., причем почти половина этой суммы приходилась на двух заемщиков (Турции и Индонезии), не испытывающих в настоящее время экономических проблем и активно погашающих задолженность. «Хотя бы с точки зрения администрирования это, пожалуй, слишком небольшие по международным меркам суммы, чтобы сохранять фонд в качестве отдельной кредитующей инстанции. Его кредитный портфель и соответствующая функция в принципе могли бы быть переданы Всемирному банку, который давно и успешно осуществляет выдачу бюджетозамещающих кредитов», -- считает эксперт.

Будучи лишен непосредственной кредитной функции, МВФ будет избавлен от всех конфликтов интересов и обвинений в чрезмерной политизированности, полагает Олег Буклемишев. «В идеале будущий фонд должен представлять собой намного более компактный международный институт, организованный скорее по меритократическому, а не национально-квотному принципу, и принимающий решения на основе профессиональной экспертизы, а не бюрократического маневрирования, -- говорит эксперт. -- Одной из ключевых функций МВФ может стать определение стратегии борьбы с будущими финансовыми кризисами. Несмотря на нынешнее довольно стабильное состояние международной финансовой системы, от повторения масштабных кризисных ситуаций в будущем никто не застрахован. В этой связи представляется целесообразным сохранение ресурсного пула МВФ в качестве глобального фонда разрешения подобных кризисов и априорная выработка процедур задействования ресурсов такого фонда».

Раньше, предоставляя свои ресурсы странам, охваченным кризисом, фонд давал понять частным кредиторам: он доверяет политике правительства такой страны и намерен ее контролировать. Однако, как отметил г-н Буклемишев, качество экономической политики в мире серьезно улучшилось. К тому же рынки сами изобрели механизмы страхования своих рисков -- МВФ как страховщик таких рисков им больше не нужен. Другое дело, что фонд, похоже, не в состоянии оценить новые риски и предсказать новые кризисы, подобные тому, что возник сейчас на мировых финансовых рынках в результате дисбалансов в американской ипотеке. В своем нынешнем состоянии МВФ реагирует на события в режиме онлайн. А если он все-таки предвидит проблемы, к его голосу не прислушиваются.