Вроде бы надо радоваться -- немолодой уже человек, заслуженный и любимый публикой, снял комедию или по крайней мере комедийную мелодраму в духе Эмиля Брагинского, которую зрители с удовольствием посмотрят. Но вот у меня после просмотра радости не было. И вот почему.

Фильм «Артистка» снят по пьесе писателя, сценариста и драматурга Валерия Мухарьямова, которая очень понравилась режиссеру. Так бывает. Вот Олег Янковский несколько лет назад снял рождественскую сказку «Приходи на меня посмотреть» по вполне коммерческой пьесе Надежды Птушкиной «Пока она умирала» и имел успех среди возрастной телевизионной аудитории...

Однако читаю интервью Говорухина «Российской газете» и понимаю, что он этот фильм снял вовсе не просто так, а с ощущением некоторого нравственного подвига, как бы вопреки моде и общему одичанию. Вот он говорит о современных режиссерах: «Видно, что человек не приучен к чтению: если бы он знал и любил литературу, он выбирал бы драматургический материал совсем другого уровня. Потому что и в сегодняшней литературе есть совершенно потрясающие произведения, которыми почему-то никто не интересуется». Замечание справедливое, но сделавший его режиссер выбирает не пьесу молодого талантливого драматурга или, к примеру, «Таланты и поклонники» драматурга известного, но искренне восхищается вполне банальным сочинением Мухарьямова. Который написал историю про то, как некая актриса Аня Петрова, умная, тонкая и вся такая талантливая, никогда ничего не сыграв, дожила до, ну, скажем, тридцати девяти лет и уже собирается было бросать театр, хотя жить без него не может. Вне театра она коротает свой досуг, выпивая с единственной подругой -- дамой из новых русских, пока ее муж-красавец шляется по бабам. Единственный поклонник артистки -- театральный электрик Босякин, он же сосед по квартире, каждый день предлагает ей «объединить лицевые счета». Но вот однажды в дом подруги неизвестно зачем приходит бывший одноклассник мужа, а муж по обыкновению ушел. Бабы остались и выпили уже вместе с застенчивым ученым. При этом, чтобы было смешнее, ученый изучает насекомых-паразитов, и это почва для многочисленных острот. (Говорухин, объясняя интерес к пьесе: «Меня привлекли остроумнейшие диалоги».) Понятно, что артистка и ученый немедленно влюбляются друг в друга, и было бы им сразу счастье, но надо длить действие, поэтому автор начинает вводить в сценарий дополнительные мотивы и персонажей. Появляется, например, мать героя, которая нашла в его кармане записку с фамилией актрисы и названием спектакля «Хочу ребенка» и приняла ее за письмо от некой нахальной девицы. Мама (Ирина Скобцева) кидается выяснять, что за особа хочет ребенка от ее сына и, натурально, напарывается на Аню Петрову, которая с блеском выдает себя за домработницу. Больше эпизодница-мама нигде не фигурирует, и как они разобрались с этой путаницей в дальнейшем, остается неизвестным.

Честно говоря, рассказывать это все скучно. Смотреть, на мой вкус, тоже. Хотя кому-то, допускаю, фильм будет по сердцу -- пожилым зрителям, пришедшим по бесплатным билетам в Дом кино на премьеру и набившимся в зал под завязку, все понравилось. Говорухин, увидев этот переполненный зал, азартно ему хлопавший, сказал веско: «Моя публика!» И видимо имел на это основания.

Конечно, не будем снобами. Наши бабушки и мамы, выйдя на пенсию, имеют не так много радости. И посмотреть фильм от Говорухина с хорошими знакомыми актерами не худшее развлечение. Им даже позволительно всплакнуть от умиления над тем, как героиня вынуждает героя сказать ей: «Я люблю тебя, Аня». Бедный, бедный Юрий Степанов, как головокружительно хорошо он играет похожий, в сущности, но неизмеримо более качественный материал в спектакле «Волки и овцы» в «Мастерской Фоменко»... Я уже не вспоминаю великолепные театральные роли мхатовской актрисы Евгении Добровольской, которая как ни старается, никак не может ничего сделать с набором стереотипов, предложенных ей в качестве характера. Пригласив на главные роли двух выдающихся театральных артистов, незаслуженно мало снимающихся в кино, режиссер сделал ставку на их талант, но, увы, в этих ролях и они скатываются на штампы.

Штампы и расхожие банальности куда меньше вредят исполнителям второстепенных ролей: и Александр Абдулов, и Дмитрий Певцов, и Михаил Ефремов, и Мария Аронова, не получая никаких особых задач и не имея в руках ничего, кроме нескольких шуток среднего класса, оказались способны просто подурачиться и сыграть типаж. Эксцентричный электрик-зануда, бабник-альфонс, пьющий актер, неунывающая бизнес-вумен -- немногих красок достаточно, чтобы слегка обрисовать некий обобщенный характер. Этого вполне хватает и публике, чтобы с приятностью развлечься и даже чуть поплакать от умиления в счастливом и трогательном финале.

Публике простительно, а вот понять, куда так стремительно испаряются критерии качества у вполне талантливых людей, это задача. В «Артистке» есть сцена, в которой героиня читает драматический монолог из разучиваемой роли, а ее подруга рыдает, поверив в предлагаемые обстоятельства как в реальные. Увы, даже дивная Евгения Добровольская не в состоянии выжать ни натуральных слез у своего персонажа, ни настоящего сочувствия у зрителя, потому что ясно -- такой бред обычный человек нести не может, только героиня сериала. Но «Артистка» и снята как российский сериал, с теми же штампами, нажимом, отсутствием мотивировок, с масками вместо живых людей, на том, ставшем, увы, привычном уровне, на который с окончанием советской власти немедленно скатились наши великие режиссеры, оставшись без громоздкой системы худсоветов, редакторов и прочих заклятых врагов свободы. Зато как высокомерно наши кинематографисты задирают нос перед успешно с ними конкурирующей западной массовой культурой. И совершенно не хотят видеть разницу между качеством, например, хорошей американской мелодрамы и нашим отстоем. А она налицо -- столь же ясная, как разница между «Сексом в большом городе» и «Бальзаковским возрастом» -- калька вроде, но культура исполнения совершенно разная.

Потому что американская культура, которую наши творцы узнают исключительно в ее массовом варианте, причем в самых дешевых формах, на самом деле вовсе не сводится к развлечениям для цветных подростков, а бывает очень разной, имеет много сегментов и устроена сложно. В ней и кроме Голливуда есть еще много всякого, и уж точно есть выбор, и есть уважение просвещенной части общества к культурным элитам, к учености, к гуманитарному знанию, философским идеями и прочим премудростям. Которые, как им и положено, вызревают на солнце высокой культуры, потом постепенно спускаются к масскульту, и он, питаясь их соками, тоже обогащается, и не позволяет себе сценарной небрежности и приблизительной актерской игры, а если позволяет, то в особых специально маркированных местах. Обо всем этом Говорухин не догадывается, иначе бы не позволял себе высказываний, подобно сделанному в том же интервью в «РГ». «Говорухин: «...Даже когда я вижу американский монтаж, то чувствую отвращение. Наши режиссеры одним этим монтажом могут все испортить». «РГ»: «А чем он плох?» Говорухин: «Тем, что ассоциируется с поганым американским кинематографом». «РГ»: «Вы считаете, он весь поганый?» Говорухин: «Нет, конечно, в нем есть великие фильмы, но за последние годы я ничего достойного не видел. Хотя, признаюсь, мало смотрю».

Вот это -- мало смотрю, мало знаю, но скажу -- это, пожалуй, и есть причина нашей культурной деградации. Презрение к знанию, к сложным построениям, ко всякой неупрощенной мысли -- это ведь не только депутатам и режиссерам свойственно. Более того, они охотно в этом признаются именно потому, что рассчитывают на понимание широких народных масс. Это им они стараются понравиться, когда с советской большевистской прямотой делят мир на два цвета, когда с презрительной усмешкой отрицают «всю эту заумь» для того, чтобы по-простому, по рабоче-крестьянски, на доходчивом уровне рассказать историю без всякого, в сущности, нового смысла, с одной «благородной» задачей -- подготовить человека «к счастливому повороту своей судьбы». Хотя тот же презираемый ими Голливуд уже много лет отлично с подобной подготовкой справляется, с единственной, но существенной разницей -- мир, который создают для своих персонажей голливудские сочинители мелодрам и комедий, пребывает в уверенности, что человек по природе хорош, потому как он образ и подобие Божье, а недостатки и несчастья преодолеваются как личным мужеством и благонравием, так и разумным устройством общества.

Наши бывшие советские классики, ныне исполины истинного и якобы гонимого искусства, в принципе терпеть не могут мир, который раскинулся вокруг них, презирают современного человека, знать не хотят о его проблемах и реальных трудностях, зато с удовольствием утешают всех расхожими и небрежно рассказанными сказками...