Завтра в Иран прибудет секретарь Совета безопасности России Игорь Иванов, который в который раз будет уговаривать иранцев отказаться от собственных атомных программ. Состоявшиеся в среду в Лондоне очередные переговоры представителей пяти постоянных членов Совбеза ООН (России, США, Китая, Великобритании и Франции) и Германии увенчалась «некоторым прогрессом», хотя разногласия о том, что делать с Ираном, сохраняются.

Позиция США однозначна: как можно скорее принимать жесткую резолюцию Совбеза ООН, основываясь на главе VII Устава ООН (там говорится о мерах, вплоть до демонстрации военной силы, против страны, угрожающей международному миру и безопасности). Дальше -- продолжать давление на Тегеран, вводя санкции.

Подход европейцев менее радикален. Они также предлагают принять резолюцию, но с тем, чтобы сначала ввести ограниченные санкции: на поставки определенных видов товаров, на передвижение по миру представителей иранского руководства. Но непосредственно перед принятием резолюции они готовы предложить Ирану свой «пакет сотрудничества». Великобритания, Германия и Франция уже представляли иранцам такой пакет, и в августе 2005 года иранцы отвергли его в резкой форме. На этот раз, как рассчитывают европейцы, Тегерану предстоит выбирать -- или сотрудничество, или изоляция и санкции.

Россия и Китай противятся введению любых санкций. С Китаем все ясно -- значительную часть нефти Пекин закупает в Иране. С нашей страной дело сложнее. У России с Ираном довольно большой объем сотрудничества. С российской помощью в Иране строится АЭС в Бушере. И поскольку иранский энергетический рынок закрыт для большинства поставщиков, у россиян есть неплохие возможности получить новые контракты. Большие надежды возлагаются на расширение военно-технического сотрудничества. Российская сторона выступает резко против принятия резолюции Совбеза ООН со ссылками на главу VII. Выдвинутый европейцами в начале мая проект такой жесткой резолюции был забракован именно Россией.

Санкции на первый взгляд кажутся эффективным механизмом, способным повлиять на Иран. Но такой эффект будет достигнут лишь при полномасштабных санкциях, включающих и запрет на импорт из Ирана углеводородов. В этом случае, учитывая почти стопроцентно сырьевую направленность иранского экспорта, будет перекрыт главный источник валютных поступлений в эту страну. Еще более сильный удар по иранской экономике может нанести эмбарго на поставки в Иран бензина, ведь собственная переработка нефти в стране хотя и имеется, но ее возможностей недостаточно, и много бензина иранцы закупают за рубежом. Но в том-то и дело, что европейские страны не соглашаются на нефтяное эмбарго, ведь это будет означать резкий взлет цен на углеводороды. Уже сейчас цена барреля нефти перевалила за 70 долларов.

«Бензиновый вариант» для стран ЕС был бы почти безболезненным, но неожиданно оказалось, что против него выступают американцы. Значительную часть бензина Иран покупает в Индии, которая пострадает от закрытия иранского рынка. А ссориться с Дели Вашингтон не намерен, ведь у них завязываются отношения стратегического партнерства, омрачать которые было бы совсем некстати. Поэтому вопрос о параметрах санкций остается открытым, и вряд ли удастся прийти к скорому решению. Тем не менее хотя бы ограниченные санкции представляются западным странам единственным реальным средством политического воздействия на Иран.

Чем большую неуступчивость проявляют иранцы и чем более накаляется ситуация, тем менее выигрышно смотрится позиция России. Несмотря на все усилия мирового сообщества, Иран не собирается прислушиваться к голосу разума. Доводы российской стороны о том, что нужно выполнять призывы резолюций совета управляющих Международного агентства по атомной энергии (СУ МАГАТЭ), что нужно добровольно приостановить деятельность, связанную с обогащением урана, Тегеран слышал много раз. В условиях, когда Иран игнорирует призывы МАГАТЭ и никак не реагирует на увещевания Москвы, ее стремление препятствовать усилению давления на Тегеран становится непонятным.

Меры по «спасению» Ирана были бы оправданными, если бы у России действительно было что терять. Но в том-то и дело, что, кроме Бушера, большинство других российско-иранских проектов пока остаются в планах. И их реализация зависит от того, насколько стабильной будет ситуация вокруг Ирана. Весьма сомнительно при этом, что россиянам удастся получить новые контракты на сооружение атомных электростанций в Иране: постройка АЭС в Бушере, которая уже на три года отстает от графика, не способствует положительному имиджу российских атомных экспортеров. Да и вряд ли Иран будет сейчас экономически способен оплатить больше одного-двух энергетических реакторов, поставка которых принесет нам не настолько большой доход, чтобы из-за него защищать правительство, чьи ядерные разработки имеют очевидную военную направленность.

России приходится взвешивать: либо соглашаться с тем, что Иран станет «пороговым» государством, но Москва все равно продолжит с ним сотрудничество, либо, если нет желания иметь у южных границ потенциальную новую ядерную державу, присоединяться к давлению, оказываемому на Тегеран остальными крупными странами. В первом случае при обсуждении вопроса о санкциях нечего стесняться применить в Совбезе ООН даже право вето -- это сыграет только в пользу престижа России как великой державы и подчеркнет ее решимость в отстаивании национальных интересов.

Во втором случае речь будет идти о том, что Россия все же заинтересована в отстаивании принципов ядерного нераспространения. И поскольку практика показала, насколько явно Иран игнорирует российские миролюбивые предложения, есть смысл поддержать резолюцию и такие санкции, от которых Москва мало что потеряет. Но пока Москва предпочитает маневрировать где-то посередине, пытаясь вести переговоры с иранцами, откровенно затягивающими время и не желающими прислушаться к голосу разума (похоже, Иран уже хорошо просчитал конфронтационный сценарий, собираясь действовать в соответствии с ним вне зависимости от уговоров России). Курс на умиротворение одновременно всех сторон заведомо неразрешимого конфликта никогда не давал хороших результатов, это приведет только к потере политического престижа сразу на обоих направлениях. Конфликт так или иначе развивается без нашего участия, поэтому раз уж волею судеб Россия оказалась одной из заинтересованных стран и полностью устраниться от событий не может, то еще не поздно сделать обдуманный четкий выбор в пользу того или иного варианта. Главное -- после принятия решения действовать смело и недвусмысленно.