СКИФ сменил имя -- в Москве он отныне будет называться более протокольно -- ФСК, то бишь Фестиваль Сергея Курехина. Впрочем, от перемены букв в аббревиатуре смысл меняется несильно. Программа -- все те же странные люди со странной музыкой. Авангард, впрочем, порой весьма приятный для ушей и положительно заряженный. Четыре дня выступлений -- звезды жанра и многообещающая молодежь -- открыла питерская группа ФИГС. В тот же четверг играли обещанные звезды -- гитарист Фред Фрит и барабанщик Крис Катлер. На них набилось столько публики -- продвинутая молодежь и тертые знатоки авангарда, -- сколько в «Доме» давно не было. Фрит (игравший от Naked City Джона Зорна до Брайана Ино и The Residents) и Катлер (начинавший, странно вспомнить, в панк-команде Pere Ubu) явили очень ожиданный и очень правильный сэт -- было похоже на мастер-класс. Любители гитарных ухищрений оценили фишку, как цепочка процессоров и звукоизвлечение предметами, мало похожими на медиатор (т.е. всякие железки, палочки и кисточки) рождает красочные звуковые полотна. После такого трудно было оценить по достоинству голландца Вика Хийманса, который бросался то в невразумительные «компонированные» музполотна, то в блюзец. И то и другое вышло несколько не пропеченным. Хотя теппингом он играет здорово, Gibson звучит отменно.

В пятницу случился день рок-н-ролла. Работала молодежь, впитавшая всю музыку рубежа 1960--1970-х: и гараж, и панк, и фри-джаз. Вот так-то. Тридцать лет назад их бы не поняли. Сейчас принимают с восторгом. Швейцарский дуэт Vialka -- девушка за барабанами, истошно голосящая на манер Сьюкси, Пи Джей Харви и иных панк-див, и молодой человек с гитарой. Пьесы их сшиты из кусков -- якобы цитат, якобы многозначительных. Из таких вот рождаются коммерчески мегауспешные White Stripes. В британской группе Acoustic Ladyland нет ни леди, ни акустики. Аллюзии на Джимми Хендрикса тоже не работают: ребята (похожие на левых студентов-шестидесятников) -- как бы гаражное трио: бас, барабаны и клавиши плюс лидер (чуть было не написал солист) -- джазовый саксофонист. Объявляя одну из пьес, лидер сказал: «Она навеяна творчеством французского композитора Оливье Мессиана и нью-йоркской панк-группы Yeah Yeah Yeah's». Но звучат Acoustic Ladyland как какой-нибудь бутлег совместного концерта Орнета Коулмена с группой MC5. И не важно, что такого быть не могло никогда. На то и фестиваль имени светлого гения Курехина, чтобы выворачивать все жанры наизнанку.

Последний ударный номер -- квартет болгарина Анатолия Вапирова, украинца Юрия Кузнецова, жителя Литвы Владимира Тарасова и петербуржца Владимира Волкова -- прошел в воскресенье вечером (то есть после подписания газеты в печать). Но сочетание корифеев, никогда не игравших в таком составе, в любом случае любопытно. Зато мы успели послушать Волкова в паре с другим корифеем, Дэвидом Мюрреем. Крайне своеобразный и полистиличный саксофонист Мюррей (пару лет назад он выступал на домовской сцене в дуэте с Хамидом Дрейком) -- один из очевидных гвоздей программы. Этому человеку ничего не нужно, кроме саксофона (или бас-кларнета): один на один с публикой Мюррей творит чудеса, играя по полчаса будто на одном дыхании и ни разу не повторяясь, не используя удобных клише и очевидных ходов. На заре карьеры он выпустил аж четыре виниловые пластинки с саксофонными соло. Дуэт с гениальным и сверхуспешным последнее время Волковым -- это, конечно, интрига, но по большому счету ни во что взрывное она не реализовалась: мастера в основном импровизировали на темы стандартов. Конечно, они их разобрали по косточкам, похулиганили, заставили публику удивленно раскрывать рты... Но не сработались. Когда к ним подключили Хийманса, стало совсем ясно, что все тянут в разные стороны. Говорят, Волков был разочарован консервативным настроем Мюррея. Чем был очарован Мюррей, неизвестно. Но Волкова он упорно называл «Александрович». Думал, фамилия такая.