Российско-британской ТНК-ВР последнее время все больше приходится работать с государственными компаниями -- «Роснефтью» и «Газпромом». На паритетных началах с «Газпромом» она контролирует «Славнефть», товарные потоки которой, как стало известно на днях, были разделены. А вместе с «Роснефтью» собирается работать на крупном восточносибирском Верхнечонском месторождении. Судя по всему, это вынужденное сотрудничество затянется: государственная нефтяная компания намерена увеличивать свою долю в проекте разработки месторождения, а делить «Славнефть», как заявил в интервью корреспонденту «Времени новостей» Денису РЕБРОВУ исполнительный директор ТНК-ВР Герман ХАН, в ближайшее время ее владельцы не собираются.

-- Ведете ли вы переговоры с «Газпромом» о продаже вашей доли в «Славнефти» или приобретении доли «Сибнефти» в этой компании?

-- С момента смены акционеров «Сибнефти» каких-то детальных и серьезных переговоров на эту тему ни с нашей, ни с их стороны не велось. На уровне личных отношений и частных консультаций мы выяснили позиции обеих компаний. Сегодня ни мы, ни они не готовы продавать свои доли. Поэтому в целях повышения стоимости «Славнефти», в целях увеличения дивидендов, которые акционеры способны получать от нее, мы решили управлять предприятием совместно в конструкции 50 на 50. Имеются в виду независимый менеджмент и совет директоров, сформированный по принципу равного представительства сторон.

-- То есть судьбу «Славнефти» вы с «Газпромом» все же обсуждали?

-- Мы проводили несколько совместных совещаний, и я бы сказал, что стороны ушли от концепции раздела актива, ограничившись разделом потоков с 1 апреля.

Остался неразделенным и белорусский бизнес. Сейчас мы изучаем, каким образом в соответствии с действующими российскими и белорусскими законами выплачивать получаемую в этой структуре прибыль в виде дивидендов акционерам. Пока прибыль, которая там образовывалась, инвестировалась на территории Белоруссии: шла на развитие розничной сети и приобретение баз, строительство и покупку новых АЗС. Поскольку белорусская экономика носит элементы государственного регулирования, нам необходимо более детально изучить в каком именно сегменте формируется прибыль и как она может передаваться затем российским акционерам.

По сбытовым активам «Славнефти» ситуация складывается понятная. И у нас, и у «Сибнефти» существует бренд на розничном рынке, а иметь некий совместный бренд «Славнефти», который должен конкурировать с двумя нашими, нерационально. Поэтому лучше убрать его с рынка вообще.

-- Обсуждали ли вы с «Газпромом» возможность обмена активами? В частности, половины «Славнефти» на предприятия, ранее входившие в состав ОНАКО? Или на долю в Ковыктинском месторождении?

-- Нет, это все слухи. Пока, повторяю, никаких серьезных обсуждений на эту тему не было, хотя, возможно, в будущем они и возникнут. Думаю, пока у «Газпрома» просто не было времени для того, чтобы во всем разобраться, ведь они управляют «Славнефтью» только полгода. Варианты, касающиеся Ковыкты, тоже не обсуждались. Разумеется, и это месторождение, и «Славнефть» -- элементы одной мозаики, оба входят в наш бизнес, но в этом вопросе связи между ними нет.

-- Какие у вас сложились отношения с «Роснефтью», когда в прошлом году она вошла в проект освоения Верхнечонского месторождения?

-- Я бы сказал так: нам не стало менее комфортно с их приходом, потому что в отличие от прежних инвесторов ("Интеррос". -- Ред.) у «Роснефти» есть четкая цель, связанная с развитием месторождения и выходом на определенные прогнозируемые объемы добычи. Правда, мы не до конца понимаем, чего они хотят от этого приобретения: то ли раздела потоков в будущем, то ли просто получать дивиденды и участвовать в управлении. Но в любом случае они как нефтяники понимают суть вопросов, которые обсуждаются. Компания заплатила солидные деньги, чтобы войти в проект, и, думаю, будет нацелена на то, чтобы вернуть их. А это можно сделать только путем развития или наращивания добычи.

-- Почему вы не захотели выкупить у «Интерроса» пакет «Верхнечонскнефтегаза» и пустили в проект «Роснефть»?

-- Несколько причин. С одной стороны, актив был куплен по достаточно высокой цене -- порядок 260--280 млн долл. Точная цифра мне неизвестна, я сужу по той информации, которая возникала в разных публикациях. Во-вторых, я считаю, что в этом плане мы в какой-то части недоработали, не воспользовались моментом, а «Роснефть» была более энергичной, более целеустремленной.

-- «Роснефть» не предлагала купить вашу долю в «Верхнечонскнефтегазе»?

-- Нет.

-- В январе вице-президент по развитию новых проектов по добыче и реализации газа ТНК-ВР Алистер Фергюсон говорил, что вы с «Роснефтью» «намерены осуществлять совместную оценку потенциала Иркутской области для совместной разработки месторождений». Вы собираетесь создать с госкомпанией консорциум?

-- Пока вообще никаких переговоров на эту тему с «Роснефтью» не ведется. У нас есть планы работы в этом регионе, которые могут включать и совместную работу.

-- Предъявляло ли Минприроды претензии к освоению Верхнечонского месторождения?

-- Они нас несколько раз проверяли, но на сегодняшний день нет каких-то официально сформулированных претензий в виде предписаний. А есть, как в результате любой проверки, некоторые рекомендации с целью улучшения качества выполнения условий лицензионного соглашения.

-- Какие месторождения Восточной Сибири вас интересуют?

-- Ответ очевиден: которые будут примыкать к Верхнечонке. Кроме того, у нас есть поля и месторождения, которыми мы владеем через «Славнефть» и будем разрабатывать, судя по всему, вместе с «Сибнефтью». Эти участки станут базовыми точками и будут являться предметом нашего пристального внимания на аукционах.

-- Какую сумму компания выручила за «Саратовнефтегаз» и другие активы, купленные «Русснефтью»?

-- Это конфиденциальная информация, я не хотел бы ее открывать. «Русснефть» выиграла этот аукцион, предложила суммарно за все активы максимальную сумму и заплатила ее.

-- Куда вы собираетесь потратить эти деньги?

-- У нас большая программа по капитальным вложениям. Обсуждается возможность отправить часть на дивиденды. Кроме того, у нас еще не закончен ряд налоговых проверок, поэтому какие-то средства будем резервировать для будущих взаиморасчетов с бюджетом. И последнее: мы находимся в активном поиске новых возможностей в добыче и переработке, поэтому при появлении проектов с приемлемой для нас нормой доходности мы готовы часть средств инвестировать в них.

-- Вам предъявляли новые налоговые претензии?

-- Нет. Сейчас закончилась проверка нашей деятельности в 2002--2003 годах, но документы еще не готовы, начали проверять 2004 год.

-- Если средства, полученные от «Русснефти», будут направляться на дивиденды, то они достанутся акционерам «ТНК-ВР Холдинга» или какой-то другой структуры?

-- Конечно, «ТНК-ВР Холдинга», куда будет направлена вся прибыль, включая средства, полученные от сделки с «Русснефтью».

-- Размер дивидендов уже обсуждался?

-- Еще нет. Есть вопросы, связанные с налоговыми аспектами.

-- Вы уже определились, готовы ли продать «Удмуртнефть»?

-- Пока есть неплохие предложения, участники вполне серьезные, целеустремленные. Если получим приемлемое предложение, планируем завершить сделку в начале июля.

-- Когда будут подводиться итоги аукциона?

-- Думаю, в конце апреля. Стартовали 25 компаний, сейчас осталось около девяти-десяти, они получают более детальную информацию, посещают предприятие.

-- «Русснефть» и «Сибнефть» больше не претендуют на этот актив?

-- «Русснефть» не попала во второй тур, а «Сибнефть» вернулась.

-- Будете ли вы продавать еще какие-нибудь активы?

-- В этом году, думаю, не будем. А в принципе процесс оценки активов непрерывен.

-- Намерены ли вы приобретать Mazeikiu nafta?

-- Мы рассматриваем возможность участия в торгах, встречаемся с руководством страны и проводим консультации на эту тему. Но все зависит от цены и юридических аспектов возможности реализации этой сделки и ее юридической чистоты с учетом сложившейся ситуации с началом процедуры банкротства ЮКОСа. Эта информация требует более детального осмысления и понимания того, каким образом в рамках этой конструкции возможно приобретение предприятия.

-- Консультировались ли вы с нашим правительством по этому вопросу? Насколько, по-вашему, это необходимо? Не боитесь ли конкуренции со стороны «Роснефти»?

-- Мы все время консультируемся с нашими властями. С учетом заметности компании, ее влияния на разные экономические процессы, которые проходят в стране и за пределами России. Но о каком-то стремлении со стороны «Роснефти» получить этот актив мы не слышим. Мы слышим, что государственная компания обеспокоена вопросом, каким образом в случае продажи завода средства, вырученные от сделки, могут попасть или не попасть в конкурсную массу и пойти на погашения кредиторской задолженности ЮКОСа.

-- Аналитики отмечают, что объемы производства у ТНК-ВР последние полгода падают. Вас не пугает эта тенденция?

-- Мы, безусловно, работаем на зрелых месторождениях, как и все российские компании. Но закончили прошлый год с достаточно большим ростом, который немного превышает среднеотраслевой. Начало этого года было крайне сложным -- сильные морозы, в результате которых производство снизилось. В этот период все российские компании «минусовали». Но не все отражали это корректно с точки зрения объемов, сдаваемых в «трубу». Есть компании, у которых имеется задел в емкостном парке -- нефть, которая не сдается в «трубу», а накапливается. Этот резерв используется, когда возникают перебои в добыче, и создается впечатление, что у компании все нормально, нет никакого падения, хотя это и не соответствует истине. Такой подход имеет свои положительные и отрицательные стороны. Главная отрицательная -- вы фактически морозите деньги. У нас в компании принята другая концепция: мы стараемся сдавать столько, сколько можем. Поэтому отражается реальный объем производства, и это дает повод делать выводы, что базовая добыча упала значительно.

В то же время мы усиленно и напряженно работаем над обновлением портфеля активов, в первую очередь в добыче. Если вы посмотрите на результаты аукционов, которые проводились последнее время, то увидите, что мы участвуем практически во всех торгах, которые проводятся в зонах нашего интереса, и, как правило, выигрываем. Поэтому у нас нет больших опасений, что мы не сможем поддержать уровень добычи, вводя новые, более свежие запасы.

-- Каковы прогнозы по добыче на этот год?

-- Сейчас мы видим, что технологические процессы вышли на приемлемый уровень, и думаю, что ближайшие годы мы будем добиваться роста добычи на 1--3%.

-- Правда ли, что компанию покидает исполнительный вице-президент по добыче Игорь Дибцев?

-- Да. Это его собственное решение, он уходит в дружественную нам организацию, которая не работает в нефтяной отрасли. Это молодой талантливый руководитель, ему хочется что-то поменять в своей жизни. Его заменит один из наших сотрудников. До середины мая мы проведем все формальные процедуры.

-- Вас не пугает, что принятие нового закона «О недрах», где будут введены ограничения на участие в торгах иностранцев, не позволит вам существенно наращивать ресурсную базу?

-- Мы хорошо понимаем ситуацию. В то же время закон, который планируется принять, вполне соответствует духу времени и решит целый ряд проблем, которые позволят повысить уровень капитализации отрасли в целом.

-- Недавно нефтяные компании, в том числе и ваша, написали письмо губернаторам Тюменской области, ХМАО и ЯНАО, возражая против повышения тарифов на электроэнергию в регионе. Вы получили ответ?

-- Пока нет, но у меня были встречи с главами регионов, которые тоже озабочены этим вопросом. Ведь наши расходы увеличатся, следовательно, снизятся налоги. Мы также встречались с руководством Федеральной тарифной службы и надеемся, что ближайшее время ответ получим. Тарифы изменяются раз в год, исходя из их размеров формируется бизнес-план. Такая практика является частью сбалансированного процесса. Если в середине года начинаются корректировки, это вызывает перекраивание всей системы планирования. Что касается тюменского региона, в нашем случае дополнительные затраты могут составить около 3 млрд руб. до конца года. Важно понять, какой доход будет сгенерирован энергетическими компаниями. Ведь объемы потребления в регионе растут, следовательно, прибыль энергетических компаний увеличивается сверх запланированного показателя. По факту накопления доходов за 2005 год на 2006 год предельная ставка увеличения была установлена нулевая. И даже впервые обсуждался вопрос отрицательной ставки -- минус 3%. Но когда исчерпываются экономические аргументы, наши оппоненты начинают использовать политические. Они говорят, что если в этом году не увеличат тариф, то не выполнят какие-то работы, которые придется производить в следующем году, поэтому цены вырастут на 12%. А это политически невыгодно, потому что приближается предвыборный период. Но практика показала, что при принятии решений об увеличении тарифа важно опираться не на эмоции, а на цифры.

-- Вы по-прежнему заинтересованы в строительстве трубопровода Бургас--Александруполис? Как изменилась ситуация в течение последнего года?

-- Нам нужен этот проект. Может быть, ситуация не изменилась в том смысле, что нет конкретного ТЭО. В то же время сейчас уровень взаимодействия между тремя компаниями, которые им заинтересовались -- ТНК-ВР, «Роснефтью» и «Сибнефтью», -- стал более плотный. Прошел ряд совещаний под председательством министра промышленности и энергетики Виктора Христенко, начали проводиться рабочие встречи с руководством Греции и Болгарии с целью определения их позиций. Мы готовимся к созданию международной проектной компании, куда также предполагаем пригласить Chevron в качестве западного соинвестора. Она обладает значительным потенциалом увеличения объемов нефти, которые через КТК могут попадать в акваторию Черного моря и тем самым оказывать давление на проливы. При условии принятия решения о расширения КТК на сегодняшний день существует ясное и четкое мнение синхронизировать его со строительством трубопровода Бургас--Александруполис. Предполагается, что мощность трубопровода на первом этапе составит 35--40 млн тонн, на втором -- 60 млн тонн.

-- Ваша компания по-прежнему не собирается получать листинг на бирже?

-- Зачем он нам? Да и зачем миноритариям, тоже не очень понятно. Мне кажется, что листинг целесообразно получать в первую очередь тем компаниям, у которых нет крупного стратегического инвестора, на акции которого можно ориентироваться с точки зрения капитализации компании. Ни мы, ни ВР не собираемся избавляться от части своего пакета. Мы считаем, что бизнес достаточно высокодоходный, и у нас нет реальных альтернатив с соизмеримым заработком. Дело не только в дополнительных отчетах, которые нам придется предоставлять, на участника торгов накладывается довольно большие ограничения. В будущем, если речь зайдет о каких-то продажах наших акций, мы будем ориентироваться на рыночные цены бумаг ВР с какими-то ценовыми понижениями или коэффициентами с учетом российского рынка. Да, наши акции сейчас торгуются, но 5% -- это маленький пакет, чтобы на основании этих котировок можно было объективно оценить стоимость компании. В этом случае количество акций в свободном обращении должно составлять 30--40%, тогда создается более объективная картинка.

=================================

ТНК-BP является вторым по объему нефтедобытчиком России. В 2005 году она произвела 75,35 млн тонн нефти (с учетом 50-процентной доли в «Славнефти»), увеличив по сравнению с показателями 2004 года этот показатель более чем на 7%. Однако в марте аналитики отмечали, что в течение последних месяцев добыча компании начала резко снижаться: она достигла пика 1,57 млн баррелей в сутки в сентябре 2005 года, а в феврале 2006 года уже 1,46 млн баррелей в сутки. Выручка ТНК-ВР по стандартам US GAAP за 2004 год составила 17 млрд, чистая прибыль -- 4 млрд долларов.

Компания создана в сентябре 2003 года и зарегистрирована на Британских Виргинских островах. Деятельность в России осуществляет через свою дочернюю компанию «ТНК-ВР Холдинг», 95% акций которого на паритетных началах принадлежит британской ВР и консорциуму «Альфа-Групп», Access Industries и «Реновы». Оставшиеся 5% акций после недавнего обмена акций «дочек» «ТНК-ВР Холдинга» на бумаги головной компании стали принадлежать миноритарным акционерам.

Герман Хан занимает пост исполнительного директора ТНК-ВР и курирует всю операционную деятельность компании, за исключением газового сектора, входит в число акционеров ТНК-ВР и Альфа-банка. Также он является членом правления управляющей компании «ТНК-ВР Менеджмент», членом совета директоров Альфа-банка и «Славнефти».