В Конституционном суде рассматривается уникальное дело, решение по которому может коснуться десятков тысяч российских граждан. Достаточно сказать, что в суд поступили жалобы сразу от 32 человек. Речь, правда, идет о преступниках, о заключенных, которые требуют признать неконституционными ряд норм Уголовно-процессуального кодекса, Уголовного кодекса (ч. 2 ст. 10) и закона "О введении в действие УК РФ" (ч. 2 ст. 3). Все они касаются пересмотра приговоров в связи со вступлением в силу законов, смягчающих наказание. По мнению зэков, действующие нормы сформулированы абстрактно, и судьи могут применять их произвольно. Кроме того, заявителей не устраивает, что сегодня рассчитывать на пересмотр можно лишь в том случае, если назначенное прежде наказание выше верхнего предела срока заключения по новой норме (например, в приговоре было назначено семь лет лишения свободы, а изменения предусматривают наказание в виде "вилки" три--пять лет). Как считают инициаторы процесса, в законодательстве обязательно должны быть указаны основания и порядок пересмотра приговора.

Право на пересмотр приговоров практически все заявители получили после масштабной либерализации УК, проведенной в самом конце 2003 года, когда из кодекса, в частности, была удалена конфискация, сокращены многие санкции и пересмотрены принципы назначения наказания. Многие зэки тогда надеялись на освобождение или на сокращение сроков, однако к своему удивлению они обнаружили, что после пересмотра приговоров сроки лишения свободы остались прежними.

Так, один из заявителей, Денис Сухой (обитатель ИК №14 в Вельске, Архангельская область), первоначально за разбой был приговорен к семи годам лишения свободы. Он рассчитывал воспользоваться поправками, которые перевели совершенное им преступление из категории особо тяжких в тяжкие, а также изменили сроки наказания: вилка от 7 до 12 лет была заменена на сроки от 5 до 10 лет. Как считает Сухой, коль скоро первоначально суд с учетом смягчающих обстоятельств назначил ему минимальное наказание, то и после поправок он мог рассчитывать на снисхождение. "Я в любом случае ожидал снижения прежнего размера наказания, но не менее, чем до нового минимального предела -- пяти лет", -- говорит он. Суд же лишь незначительно отредактировал приговор, оставив семилетний срок заключения прежним. Не удалось г-ну Сухому добиться "амнистии" в кассационной инстанции и в Генпрокуратуре. Все эти органы указали, что суд не обязан сокращать ему срок, так как согласно ч. 2 ст. 10 УК, "если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом".

"В ч. 2 ст. 10 УК РФ существует правовая неопределенность, выразившаяся в отсутствии конкретизации правил снижения наказания в пределах нового уголовного закона", -- пишет в обращении в КС Сухой. По его мнению, оспоренные нормы позволяют суду произвольно снизить наказание "до чрезмерной мягкости, что приведет к нарушению прав потерпевшей стороны", или "только до верхнего предела, установленного новым законом", не учитывая смягчающие обстоятельства. Кроме того, по мнению заключенных, в законодательстве зафиксировано неравенство преступников: совершившие преступление и осужденные до смягчения закона могут не получить "скидку", те же, кто был осужден после гуманизации кодекса, могут рассчитывать на то, что суд учтет все смягчающие обстоятельства.

О "несправедливости" говорят и другие заявители, которые оспорили также ч. 2 ст. 3 закона "О введении в действие Уголовного кодекса РФ", согласно которой "меры наказания лицам, осужденным по ранее действовавшему уголовному закону и не отбывшим наказания, привести в соответствие с УК РФ в тех случаях, когда назначенное им судом наказание является более строгим, чем установлено верхним пределом санкции соответствующей статьи УК РФ".

Но представители органов госвласти в КС отказались поддержать недовольных преступников. Основной смысл их вчерашних выступлений таков: закон нормальный, но суды порой неправильно его применяют. Иной позиции придерживается выступавший в КС представитель Федеральной палаты адвокатов Юрий Костанов. "Законодатель, наверное, руководствовался благими намерениями, надеясь упростить применение кодекса, но в итоге нормы были сформулированы не слишком хорошо, -- заявил он "Времени новостей". -- Так, рассудив, что спасение утопающих -- дело рук самих утопающих, законодатель предусмотрел, что вопрос о смягчении наказания решается судом по заявлению самого осужденного. А иногда закон настолько сложен, что даже профессиональные юристы не могут сразу разобраться в его применении. Есть и неравенство прав тех, кто был осужден до принятия поправок, и тех, кто после, хотя преступление совершил до внесения изменений в УК. Это противоречит ст. 19 Конституции о равенстве всех перед законом".

В целом, по мнению юриста, в законе должно быть указано, что при пересмотре приговора в связи со смягчением законодательства наказание должно быть пропорционально назначенному ранее. "Если суд назначил срок на пять лет меньше максимального по старому закону, то и при пересмотре приговора следует руководствоваться этой же позицией, соблюсти пропорцию, -- пояснил г-н Костанов. -- Такое толкование мог бы дать и Верховный суд, но он считает сложившуюся практику вполне законной".

Какое решение огласит КС в ближайшие недели, предугадать трудно. С одной стороны, КС всегда придерживался довольно жесткой позиции относительно необходимости предельно четко формулировать правовые нормы, в том числе в области уголовного права. Так, в мае 2005 года КС указал, что "законодатель, предусматривая процессуальные механизмы и процедуры пересмотра и отмены вступившего в законную силу приговора, обязан сформулировать их безусловные основания, с тем чтобы исключить произвольное применение закона". С другой стороны, КС не может, подменив законодателя, прописать процедуру пересмотра приговоров, равно как и диктовать судьям, чем они должны руководствоваться при вынесении решений. В любом случае, даже если КС дисквалифицирует оспоренные нормы или же даст им свое толкование, это вряд ли изменит карательный уклон Фемиды, исправно наполняющей тюрьмы. Так, после либерализации УК в 2003 году на свободе оказались более 80 тыс. человек, и, по данным на 2004 год, за решеткой находилось порядка 760 тыс. человек. Однако уже к 1 февраля этого года, по данным ФСИН, численность тюремного населения существенно возросла -- почти до 830 тыс. человек.