О российской позиции по проблеме ядерного досье Ирана обозревателю газеты «Время новостей» Елене СУПОНИНОЙ рассказал министр иностранных дел России Сергей ЛАВРОВ. Он рассказал также о том, зачем в Москву приезжает глава МИД Сирии и как продвигаются переговоры с США по вступлению России в ВТО.

-- Сергей Викторович, побывав на днях в США, вы подарили Джорджу Бушу шахматы. Это намек на то, что американскому президенту надо бы поучиться прорабатывать шаги, особенно в отношении Ирана? Мол, один шаг сделан, но что потом?..

-- Я думал, вы спросите, не является ли это намеком на то, что в шахматах бывают размены. Но вы другой вопрос задали. В любом случае, нет, такого намека не было. И даже если б мы хотели это сделать, то это бы не потребовалось. Джордж Буш сам, говоря о том, как действовать в отношении Ирана, сказал, что необходимо проявлять осторожность и, прежде чем сделать первый шаг, надо продумать все последующие до конца. Но это же и российская политика на все сто процентов! Мне было отрадно услышать это мнение президента США, которое совпадает с нашим мнением. Мы говорили о том, как надо выстраивать линию мирового сообщества по Ирану, если мы хотим действовать сообща. Тем более, до этого времени наши западные партнеры с такой логикой не соглашались, предлагая вбросить этот вопрос в Совет Безопасности ООН, принять там что-нибудь, а потом посмотрим.

-- Получается, что у международного сообщества нет стратегии в отношении Ирана?

-- Нет. Именно мы об этом и говорим в течение последнего времени. Подчеркиваю, что у нас есть понимание, как действовать в МАГАТЭ (Международное агентство по атомной энергии -- Ред.). А вот как действовать за пределами МАГАТЭ -- такого понимания у нас нет. Это профессиональная организация, которая имеет достаточно продвинутую деятельность в Иране. Она уже накопила огромное досье, сугубо профессиональное, в рамках которого специалисты делают выводы о том, есть угроза для режима нераспространения (ядерного оружия - Ред.) от того, как развивается ядерная программа в Иране. Или такой угрозы нет? Этот вопрос является главным. Мы хотим добиться ответа на него. Мы не согласны с теми, кто, как нам кажется, в своих действиях пытается использовать ситуацию вокруг Ирана для того, чтоб решить какие-то политические задачи в своих отношениях с режимом, который в Тегеране сейчас находится. Так что в МАГАТЭ есть досье, есть накопленные знания, есть понимание того, что остается прояснить в дальнейшем. Эти вопросы предельно конкретны, они доведены до сведения Ирана. Иран не отказывается работать над этими вопросами, так что здесь более-менее все ясно. Что касается стратегии действий в Совете Безопасности, куда призывают перенести суть всей работы по Ирану, то такой стратегии нет. Понимание, как надо действовать там, только начинает прорезываться. Пока европейская "тройка" (Франция, Великобритания, Германия -- Ред.) предложила провести на неделе консультации с участием России, США, Китая для того, чтобы обсудить ту самую стратегию. Мы считаем, что такие консультации были бы полезны и, было бы очень важно, чтобы в них принял участие гендиректор МАГАТЭ Мухаммад аль-Барадеи.

-- Консультации пройдут в Вене или в Нью-Йорке?

-- Я думаю, в Вене было бы логичней. Наши западные партнеры понимают, что без МАГАТЭ эту проблему все равно не решить. Но у них наблюдается какое-то раздвоение. Они говорят: давайте начинать работать и в Совете Безопасности, и продолжать в МАГАТЭ. Нам пока непонятно, как это тактически вписать в ту самую стратегию, которую мы еще не обсудили. Так что мы будем однозначно исходить из приоритетности согласования стратегической линии.

-- А у нас есть вопросы по ядерному досье Ирана? По иранским объектам в Исфахане, Лавизане, Натанзе? Или эти вопросы есть только у американцев? Или они и у России есть?

-- Конечно, есть. По всем объектам, которые перечислены в докладе гендиректора МАГАТЭ, а названные вами относятся к их числу, как и ряд других. Все эти объекты являются предметом нашего пристального внимания, и мы хотим сохранить возможность видеть и знать, что на каждом объекте происходит. Достигается такая возможность продолжением работы в МАГАТЭ в Иране. Потому что инспекторы МАГАТЭ осуществляют там мониторинг на постоянной основе. Иран, к сожалению, сделал ряд резких шагов, в частности, вышел из добровольного выполнения процедур, предусмотренных дополнительным протоколом соглашения о гарантиях МАГАТЭ. Юридически он ничего не нарушил, потому что договор был подписан Ираном, но не ратифицирован, однако в политическом плане мы считаем этот шаг ошибочным (Дополнительный протокол к Договору о нераспространении ядерного оружия Иран подписал в ноябре 2003 года -- Ред.). Мы призываем Иран не просто вернуться к соблюдению дополнительного протокола, но и ратифицировать его, сделать это обязательство юридически подкрепленным для Ирана.

-- Если у нас есть вопросы к Ирану, то получается, мы подозреваем, что иранцы делают ядерное оружие? Можно так сказать?

-- У нас нет уверенности в том, что делал Иран в те годы, когда он не раскрывал содержание своей ядерной программы. Компоненты, которые в этой ядерной программе сейчас обнаружены, имеют непосредственно значение для создания полного топливного ядерного цикла. Это и обогащение урана, и реакторы на тяжелой воде, это и плутониевые технологии. Все это не противозаконно. И все это может быть использоваться для производства топлива для атомных электростанций. Но все это вместе также позволяет нарабатывать уран для боеголовок. Нет фактов, что такое переключение имеет место или планируется. Но нет и уверенности в том, что такие факты отсутствуют. И МАГАТЭ имеет мандат на прояснение всех аспектов ядерной деятельности Ирана. Доклад, который аль-Барадеи предоставил на последнем заседании Совета управляющих, гласит, что пока нет возможности гарантированно сказать, что военный аспект отсутствует. Но нет и оснований сказать, что он присутствует. Поэтому мы и настаиваем на том, что МАГАТЭ должно профессионально продолжать работать. Но иногда наши западные партнеры предлагают действовать по такой логике: раз вот ясности нет, то давайте поскорей усилим нажим и введем санкции.

-- Понятно, ввязаться в драку, а там посмотрим. Сергей Викторович, если вернуться к шахматам, то идею размена вы мне сами подсказали...

-- Просто когда вы об этом заговорили, я заподозрил, что вы имеете это в виду.

-- Как раз слухи такие сейчас и пошли: мол, Россия разменяет проблему Ирана на согласие американцев о нашем вступлении в ВТО...

-- Знаете, разменивать то, что нам должно принадлежать по праву, мы ни на что не будем. ВТО -- это, говоря современным языком, "чисто конкретный должок" американцев. Так же, как и Джексон-Вэник (Россия добивается отмены этой поправки к закону о торговле, введенной США еще в 1974 году и ограничивающей торговые связи с Москвой -- Ред.). Ситуация уже становится неприличной, когда ограничения, введенные поправкой Джексона-Вэника, продолжают действовать в тех исторических условиях, когда сами причины ведения этих ограничений давно устранены. Для Украины все решилось практически мгновенно. Трудно, конечно, избавиться от мысли, что это связано с предстоящими на Украине выборами (26 марта -- Ред.). Ну, а разменивать что-то на ВТО, тем более Иран?! Даже и мысли такой нет! Проблемы ВТО наши партнеры обязаны решить на основе тех правил, которые существуют для приема новых членов и которые мы готовы выполнять и даже перевыполнять. От нас же требуют того, что называют «ВТО плюс», хотя каждый раз американцы настаивают на вещах, которые, казалось, мы уже принципиально урегулировали. О том же открытии прямых филиалов иностранных банков в России. Американских банкиров, кстати, все предлагаемые нами условия уже давно устраивают, о чем нам говорили, в частности, руководители «Ситибанк» и других ведущих банковских корпораций США. Банкиров все устраивает, а администрация хочет большего. Хотя администрация, казалось бы, должна радеть за своих банкиров.

Это настораживает, и я об этом, по поручению президента России, сказал Джорджу Бушу. И он при мне дал поручение, чтобы с этой ситуацией разобрались, и каждые десть дней информировали его, как обстоят дела. Но мы не можем не видеть политической подоплеки в позиции американских переговорщиков. Прошу прощения, вы вот упомянули Иран...

-- Ну да, насчет размена...

-- А размен -- это как? О каком размене может идти речь? О таком, что мы присоединяемся к ВТО, а потом разрешаем американцам Иран бомбить -- так, что ли?

-- Получается, так.

-- Ну, нет. Размены могут быть, когда есть объективные обоюдные интересы. И когда вы размениваете с вашими партнерами вещь, которая не наносит вам ущерба. То есть вы отдаете что-то или соглашаетесь с чем-то, что не противоречит нашим интересам. Нашим интересам эскалация ситуации вокруг Ирана противоречит самым непосредственным образом. Это совсем близко от нашего региона, от наших границ, и начало каких-то там силовых акций мы считаем недопустимым. Мы по Ирану не размениваемся. По Ирану мы обмениваемся мнениями, как дальше быть. Мы вырабатываем стратегию, которая не позволила бы взорвать ситуацию, которая не изолировала бы Иран и не загнала бы его в угол. Ведь тот, кто загнан в угол, действует не вполне рационально. И если МАГАТЭ прекратит работу в Иране, то у нас не будет возможности понимать, что там происходит. Именно этого мы хотим избежать. Одновременно мы хотим, чтобы Иран перестал делать необдуманные шаги в отношениях с МАГАТЭ. Это и дополнительный протокол, это и возобновление моратория на все работы по обогащению на период прояснения вопросов о ядерной программе. Так что здесь два абсолютно самоценных вопроса. И каждый из них затрагивает наши национальные интересы.

-- В понедельник вы проведете переговоры с главой МИД Сирии Валидом Муаллемом. По какому вопросу он приезжает?

-- Он приезжал ранее в Москву в качестве замминистра, мы с ним и в Нью-Йорке встречались. Это нормальная практика. Когда в странах, с которыми мы поддерживаем регулярные и тесные отношения, назначается новый министр иностранных дел, то мы приглашаем его. Тем более, я был в Сирии, а теперь очередь наших сирийских коллег. Безусловно, мы обсудим и сотрудничество Сирии с Советом Безопасности ООН, и с международной комиссией под руководством Сержа Брамерца, которая занимается расследованием убийства Рафика Харири. (Бывший премьер-министр Ливана был убит в Бейруте в феврале 2004 года -- Ред.). Но мы обсудим и весь комплекс российско-сирийских отношений.

-- Угроза санкций в отношении Сирии миновала?

-- Мы пока не видим никаких оснований для того, чтобы вообще об этом говорить. Расследование идет, Сирия сотрудничает. Мы будем поощрять ее к полному сотрудничеству. И впредь не видим никаких оснований для санкций. В Вашингтоне, когда мои американские собеседники затронули тему Сирии и Ливана, я поинтересовался у них, есть ли, по их наблюдению, какие-то сдвиги в том, что касается имевших в прошлом место обвинений об использовании сирийской территории для переброски боевиков в Ирак. И мои американские собеседники ответили, что есть позитивные сдвиги. Мы будем поощрять сирийское руководство к тому, чтобы оно и дальше уделяло больше внимания недопустимости использования своей территории теми, кто хочет заниматься неправедными делами в соседних странах.